Для экономии ресурсов и времени схема сектора боя выводилась сразу в голову, через шимку. С непривычки объемную картинку воспринимать сложно, но не зря же мы постоянно тренируемся! Она, конечно, дублировалась через проектор, но туда сейчас никто не смотрел.
Так что я и без доклада пилота прекрасно видела две группы синих точек «моли», развернутым строем заходящих сверху и снизу — в нашей мгновенной относительной системе координат — на кучку красных пятен саранчи. Справа-сзади приближались два крупных зелёных огонька — таможенники.
— Система ПКО в активном режиме, — отрапортовал Морин, второй пилот, ответственный за противокосмическую оборону. А старший пилот, Калинин, ничего не докладывал, он управлял кораблем. — Плотность огня низкая, возрастает. Обнаружены изменения температурного градиента матки.
— Принял! Корректирую траекторию с учетом маневра уклонения.
— Ах ты су!.. — возмутился связист. — Да я тебе щас…
И никому даже в голову не пришло его поправлять, потому что высказаться точнее никто бы просто не смог: второй катер удрал в прыжок.
— Отставить «щас»! Ларсен, пять единиц «моли» к бою!
— Что за?! — выругался уже Морин.
Вместо одиночного энергетического сгустка, как говорили нам на лекциях по их тактике боя, матка выплюнула четыре штуки, которые полетели по траектории пьяных осенних мух. Одна попала под удар нашего главного калибра, взрывом матке явно помяло бок. Часть энергии выстрела потерялась, но саранче всё равно пришлось несладко. Да и нам тоже.
Штурман с пилотом перешли на прямую связь через шимку. Два из оставшихся снарядов, судя по траекториям, пролетали мимо, а вот третий…
— Морин, максимум щита квадрат семнадцать! Хенг…
— Принял!
Несколько долгих, напряжённых секунд, в которые, наверное, стоило бы хвататься за средства спасения, но вряд ли кто-то мог успеть. Щит должен выстоять. Теоретически. А практически…
А практически энергетический сгусток вдруг ударился о невидимую преграду и, как отбитый ракеткой мяч, с ускорением умчался в даль, уже не пытаясь вихлять.
— Ох и них… себе… — выразил общее мнение Морин в повисшей на мгновение тишине.
А в следующую секунду мне на плечи легли чужие ладони, заставив дернуться от неожиданности.
— Что?! Какого?! — я вывернулась, обернулась на застывшего позади Нану. — Какого гражданский на КП?!
— Успокойся, — очень непривычным, резким тоном сказал — приказал — ксенос. Дотянулся, опять взял меня за плечи и рывком вернул обратно.
И я захлебнулась словами и возмущением, которые застряли в горле от странного тона, от почти металлической хватки на плечах и, главное, от направленного куда-то вовне, расфокусированного взгляда бездонно-чёрных глаз. Они потемнели, кажется, целиком и словно потеряли блеск, и из них сейчас смотрела беззвездная пустота.
А красные огоньки на схеме начали гаснуть. Один за одним они просто переставали существовать — без выстрелов, без взрывов, которые непременно засекла бы следящая аппаратура.
Словно кто-то спокойно стирал тряпкой пыль со стекла.
В действительности, но — совсем как в недавнем сне. Или всё это тоже сон?..
Паника холодом плеснула по нервам, я крепко зажмурилась и вырубила шимку, пытаясь спрятаться от этого безумия и страха. Но через мгновение не успевшую начаться истерику задавил затверженный корабельный устав, требующий от экипажа всегда оставаться на связи, тем более когда дана боевая тревога, и я заставила себя вернуться в строй.
Моя мгновенная слабость прошла незамеченной. Находившиеся на КП люди замерли, ошарашенные происходящим — они явно видели то же, что и я, и это немного успокоило. А окончательно вернул мне самообладание голос Субиры:
— КП — платформе! Что у нас происходит?!
— Есть КП, — рефлекторно отозвалась я. — Затрудняюсь ответить. Но, кажется, отбой боевой тревоги…
— Командир, катер вызывает, — очнулся от оцепенения связист, голос которого прозвучал деревянным, надтреснутым.
— Соединяй.
— Товарищ капитан третьего ранга! — возбужденно блестя потной лысиной, со странной торжественностью проговорил командир катера. За время боя он, кажется, ощутимо похудел. — Это… Ну, корабелы! Я и не знал, что у нас такие аппараты делают!
— Да. Корабелы молодцы, — и даже голос почти не дрогнул. — Спасибо за оказанную помощь.
— Служу Империи! — отозвался он. — Отбой.
— Отбой. — А поступок второго катера он не прокомментировал, кажется, совершенно сознательно, сделав вид, что его попросту не было, и предоставив мне право решать. Выбирала я, опять же, недолго. — Связь! Отправить командованию рапорт о дезертире. И краткий доклад об инциденте. Очень краткий, без подробностей… Стоп, отбой краткого. Давай всё, только про ход боя в двух словах. Мол, справились, молодцы. Иначе нас будут на финише ждать добрые дяди с большими шприцами.