Нина. Старшая. Разумная, серьёзная девочка. Как Лёля переживала, когда она твёрдо решила летать, как потом гордилась успехами. Как совсем недавно отмечали новое её звание и новую должность — девочке дали под командование корабль, совсем большая уже. Вдвоём с женой отмечали, потому что сама виновница торжества в родном гнезде не бывала уже несколько лет, да и если бы прилетела — только проворчала бы, что «был бы повод». Гордая. Скрытная. Но ей всё равно было бы приятно, а то он не знает свою дочь!
Скучали, конечно. Но разве их удержишь дома? Сами ведь такие были, не на кого пенять.
Но как сказать жене?.. И девочкам потом тоже…
В прихожей контр-адмирала встречали рыжий кот и блинный запах. Кот демонстративно потянулся, с мурчанием отёрся о ботинки, запах — пощекотал нос и попытался потянуть за собой. Лев опустился на корточки, почесал кошачий загривок. Запах вызвал только досаду.
Из кухни донёсся звонкий смех жены, ножом полоснувший по сердцу.
— Кекс, может, ты ей как-нибудь сам? — тихо спросил Иванов. — Помурчишь, потрёшься вот так, вдруг легче станет?
Вздохнув, он тяжело поднялся, разулся, сунул ноги в старые любимые тапки. Привычный ритуал. Фуражку на полку, китель — на плечики. Галстук… а он и не заметил, когда узел ослабил. И давно так ходил?
Лена на кухне что-то кому-то говорила, и Лев почувствовал смесь досады с облегчением. Серьёзный разговор откладывался, раз уж гости, не при них же. И хоть пару часов она побудет в счастливом неведении, а он… Проще было, конечно, сразу, как привык решать такие сложные вопросы — чего тянуть кота за хвост! Но потерпит.
Что именно говорила жена, он не разобрал, как не разобрал ответных слов. А вот голос…
С мыслью, что он сходит с ума или уже сошёл, Лев ввалился в кухню — и замер на пороге.
Лена хлопотала и суетилась у плиты, а у стола сидела она. Пропажа. В какой-то нелепой сиреневой рубашке, он уже и не помнил, когда последний раз видел дочь не в форме. И с распущенными волосами. И вообще выглядела такой умиротворённой и счастливой, что это никак не вязалось с пропажей без вести в открытом космосе.
Рядом сидел еще кто-то, но контр-адмирал не обратил на него внимания, вцепился взглядом в лицо дочери.
— Привет, па! — улыбнулась та, первой заметив хозяина дома.
— Лёва, ты поздно, — с улыбкой попеняла жена, шагнула к нему, отставив в сторону лопатку, потянула за рубашку, чтобы нагнулся и можно было поцеловать. — Ты чего в таком виде? Смотри, какой у нас сюрприз замечательный, здорово?
— Здорово, — машинально согласился он, потом наконец отмер, шагнул к столу, схватил дочь за плечи и как морковку выдернул из-за стола, обнял, даже не заметив, что пискнувшая от неожиданности Нина практически висит у него в руках, прижатая к плечу. — Нашлась, пропажа!
— Нашлась, — со смехом согласилась она. И Лев с удивлением понял, что слышал именно этот смех — не жены, дочери. Похожа ведь как две капли. И как он этого раньше не замечал? И когда последний раз слышал, чтобы старшая строгая дочь вообще вот так смеялась?.. — А можно меня на ноги поставить?
Иванов-старший опомнился, чуть ослабил хватку. Но против обыкновения старшая дочь не стала упираться, сама обняла в ответ.
— Извини, что заставила понервничать, — попросила она. — Тебе ведь сказали уже, да?
— Мне сказали, что ты исчезла с корабля и пропала без вести, — ответил Лев, быстро беря себя в руки, немного отстранился, чтобы окинуть дочь новым, более внимательным взглядом, придерживая на всякий случай за плечи. — Как ты здесь оказалась?! Ишь ты… А шимка где? И что на тебе за тряпки странные?
— Это долго рассказывать, — уклончиво проговорила Нина, опять улыбнулась. Странно так — вроде и как обычно, а вроде и нет.
— Ага. А это, значит, тот ксенос? — продолжая удерживать дочь за плечи, Лев окинул пристальным взглядом сидящего у стола типа. Теперь, когда первые эмоции схлынули, Иванов-старший и по сторонам начал смотреть.
Ксенос сидел смирно, улыбался безмятежно, смотрел прямо и открыто, а приметную физиономию Лев опознал по записи. Точно, он. Странный тип, физиономия странная. И вроде улыбается, но от взгляда — пробирает.
— Тот. Это Нану.
— Здравствуй, Лев, — с той же безмятежной улыбкой проговорил гость, и хозяин дома растерянно хмыкнул, не найдясь с ответом. Так с ним хахали дочерей ещё не держались.