– Все здесь. Кроме Мефодия Даниловича, разумеется, – первой отозвалась «золотая».
– Тогда почему я среди вас не вижу шатенки со светло-серыми глазами? Ей около двадцати восьми. Рост – слегка за метр семьдесят. Телосложение плотное, лицо овальное, смуглое.
– Новых сотрудников наш редактор не нанимал уже года два, – опять откликнулась первой «золотая».
Шестаков покачнулся с пятки на носок, перешагнул через чьи-то миниатюрные кейсы, раздавленный помадный перламутр и лаковые туфли с выгнутой шпилькой, пробрался к узкому окну, сдвинул в сторону цветок с большими темно-зелеными листьями и присел, ссутулившись, на неширокий подоконник.
– Значит, как я понимаю, у вас нет желания сотрудничать с органами?
Шестаков вздохнул. Хотя все входы и выходы офисной высотки «Фестиваля» блокированы, лифты и пожарные лестницы перекрыты, крыша контролируется снайпером с соседней высотки и даже неуловимой Гюрзе, казалось бы, никак не выбраться из «Фестиваля» незамеченной, его одолевали неприятные предчувствия. Удивляясь самому себе, Шестаков подергал затворы оконных конструкций. Убедился, что они зафиксированы намертво.
– Ангара, прием, – вызвал он Седого, слегка ударив пальцем по клипсе на мочке уха. – У нас не хватает одной подозреваемой.
– Я трижды все проверили, – откликнулся Седой. – Здесь и спрятаться-то негде.
Шестаков еще раз пересчитал молодых журналисток. Под его взглядом они вжимались друг в дружку, рефлекторными движениями одергивая свои одинаковые мини, и быстро опускали взгляды в пол.
– Тогда где она? По-вашему, она летать научилась? – проворчал Шестаков. – Каратаев готов к разговору?
– Готов.
Директора и главного редактора издательского дома «Республика» Мефодия Даниловича Каратаева содержали отдельно, в его комнате отдыха, уложив лицом вниз на итальянские диванные подушки. Рот временно задержанного украшал табельный кляп. Шестаков устроился в глубоком кресле из кожи серого венесуэльского крокодила и подал знак Седому. Освобожденный от кляпа Каратаев пронзительно взвизгнул:
– Вы! Да как вы смеете?! Вы хоть знаете, чье это издание?!
– А сами-то как думаете? – буркнул Шестаков. – Мефодий Данилович, может обойдемся без громких заявлений про варваров и гуннов, заламывания рук и воплей про разгром? Отвечаю на все ваши еще не заданные вопросы сразу: без взвода автоматчиков – никак. Пробовали. Не получается. Кстати, до нашего прихода у вас действительно был вполне себе симпатичный офис. Вы согласны со мной, подполковник?
Седой хмыкнул.
– Вы… вы… – задохнулся от возмущения директор. – Вы хам и быдло! Обещаю, вы за все ответите лично! И за погром! И за остальное! Я вам гарантирую!
Шестаков с готовностью кивал, протягивая владельцу издательского дома ламинированный буклет.
– И за происки мирового закулисья я тоже отвечу. Вы только не волнуйтесь. Вам вредно. От волнения артериальное давление поднимается. Сначала прочтите вот это. Я специально для вас пометку сделал на статье двести семьдесят три прим. Не хотите читать? Не беда. Я вам помогу. Здесь говорится о том, что лица, признанные виновными в создании, использовании и распространении вредоносного медиаконтента, наказываются лишением свободы на срок до семи лет. Аналогичные преступные деяния, но совершенные в составе группы лиц, – до пятнадцати лет. И отбывать наказание, кстати говоря, вы будете не на курортах Черноморского побережья Кавказа.
Седой опять хмыкнул.
– Подполковник понимает, о чем я говорю, – продолжил Шестаков. – Когда-то он, скажу вам по секрету, возглавлял мобильную группу физической защиты в одном из департаментов Федерального агентства исполнения наказаний. Могу поспорить, вы не протянете долго даже в самом комфортабельном режимном поселении. А вашим адвокатам понадобится пара лет, как минимум, чтобы разослать жалобы во все судебные инстанции, поэтому отнеситесь к моим словам со всем вниманием. А лучше сразу выдайте мне женщину, которую вы недавно наняли. Зовут ее Искра Сергеевна Надеждина. Вы ее можете знать как Северину Субботину, Санни Уж, Лару Митрофанову или Марфу Милецкую. Если я арестую ее сейчас, то обещаю не выдвигать никаких обвинений в отношении издательского дома «Республика». И по поводу компенсации вам тоже не придется беспокоиться. Сейчас у вас в приемной сидит страховой комиссар из территориального филиала страховой группы «Березка», и если мы расходимся довольные, то все убытки, которые вы понесли, будут на сто процентов компенсированы из страхового фонда «Лаборатории Касперского».