– Что тебе нужно? Нам не о чем говорить!
– Ты не понимаешь. Я не могу жить без тебя!
– Это твои проблемы.
– Не могу и не буду.
– Что значит «не буду»?
– Ты знаешь, где я сейчас?
– Нет, и мне это не интересно.
– Я на балконе шестнадцатого этажа.
В ее голосе впервые прорезалось что-то похожее на интерес. Правда, это «что-то» было плотно упаковано в обертку из иронии:
– Прыгать собираешься? Ну-ну…
– Ты мне не веришь?
– Да не в этом дело. Просто мне все равно.
– А я решился: без тебя жить не буду.
– Значит, не живи, – Ее голос вновь стал равнодушным. – Я только не пойму: зачем ты мне позвонил?
– Не надо притворяться, Диана. Ты не так бессердечна, как хочешь казаться.
Она фыркнула:
– Хочу казаться? Ошибаешься. Я не играю с тобой и не ношу маски – много чести. Если я кажусь тебе жестокой, значит, так оно и есть. Но ты и не заслуживаешь ничего иного. Однако этот разговор начал меня утомлять. Ты собираешься прыгать или нет?
– Если ты останешься со мной, я не стану этого делать.
– Ультиматум, значит? Ну так со мной это не пройдет. Ты мне не нужен. Почему меня должна волновать твоя судьба?
– Ты, кажется, до сих пор не воспринимаешь меня всерьез…
– И правильно делаю. Ты – слабак по своей природе. Получил от ворот поворот – и айда самоубиваться! Но даже на это у тебя пороху не хватит. Трус и слабак! Прощай – меня тошнит от тебя!
Отбой… Мертвая пустота внутри. А еще через пару секунд он осознает себя перекидывающим ноги через балконные перила. «Зачем?! – панически взвыл его здравый смысл. – Неужели думаешь, что ее запоздалое раскаяние воскресит тебя?! Не надо!»
Но перед глазами тут же встало Ее лицо: холодный взгляд и презрительная улыбка: «Трус и слабак! Меня тошнит от тебя!» Как будто толкнула…
И он, разжав руки, еще державшиеся за перила, шагнул в заполненную холодом и промозглой сыростью сорокапятиметровую пропасть.
Свист ветра в ушах. Пить боржоми действительно поздно. И вновь Ее лицо, только уже заливающееся беззвучным хохотом. А потом удар. Дикая боль. И тьма.
Глава 4
Дурные вести
Мексика. К югу от Сьюдад-Хуареса. 16 сентября 2010 г.
Раймондо Перес проснулся с головной болью. Это было странно – его модернизированное тело имело практически полный иммунитет к человеческим недугам. А спокойная и уединенная жизнь заставила его практически забыть, что такое боль и тревога. Теперь про все это пришлось вспомнить, ибо ночью ему приснился кошмар. Что-то незримое и жуткое преследовало его в собственном доме. Раймондо же почему-то не только не мог переместиться с помощью «прямого перехода», но и утратил свои способности к оперированию энергией, а следовательно, был практически бессилен против невидимого врага. Тот почти настиг его, когда Перес заставил себя проснуться.
Принцип Табриор (а именно таково было истинное имя Раймондо) прекрасно понимал, что анхорам обычные кошмары не снятся, а значит, этот был либо предвестием грядущих страшных событий, либо покушением. В последнем случае, умерев во сне от руки незримого врага, Табриор, скорее всего, так и не проснулся бы. Но кто мог желать ему смерти? Начала были мирной кастой и, как правило, не становились поперек дороги кому бы то ни было из многочисленных врагов светлых Вторых, а следовательно, и под удар попадали крайне редко. Впрочем, в его случае все было не совсем так. Причиной интереса к нему со стороны враждебных сил могла стать одна очень опасная вещь, находящаяся у него на хранении. Но неужели кто-то оказался настолько безумен, что решился?… Нет, об этом лучше не думать ради собственного душевного здоровья.
Может, все-таки предвестие? Но чего? Сон был смутным, насквозь пропитанным страхом и почти не поддающимся толкованию. Впрочем, это сейчас, по горячим следам и с жуткой головной болью… Спохватившись, Табриор сделал несколько пассов руками около висков, изливая на себя целительную энергию. Помогло – боль отступила.
И тут же мягкой лапой прикоснулась к сознанию просьба о телепатическом контакте. Спектр ментального излучения, вложенного в эту просьбу, был знаком Табриору, поэтому он открылся.
«Терон?»
«Да, это я. Нам нужно как можно скорее встретиться».
«Что случилось?»
«Я предпочел бы рассказать лично».
«Где ты?»
«В Тибете».