Причем Антон никак не мог объяснить себе внезапной немилости со стороны той, которая еще недавно кружила ему голову кокетливыми взглядами и многозначительными намеками. Он не сделал ничего, чтобы навлечь на себя подобное. Хотя дело, возможно, как раз в этой проклятой частице «не». Может, Она ждала от него какого-то поступка, которого он не совершил? Какого же, черт побери?! Его сердце плавилось от одного Ее взгляда, имя – Диана – было музыкой для слуха, а лицо и фигура – наслаждением для глаз.
Говорят, женщин не интересуют мужчины-рабы, которые будут на четвереньках приносить им в зубах тапочки. Для этого они могут завести комнатную собачонку. Возможно, для кого-то и так, но Антону казалось, что Диане как раз нравилось, когда рядом он – не пекинес, конечно, но преданный сторожевой пес, готовый по ее мимолетному жесту перегрызть горло любому или умереть за нее в любой момент. И он согласился бы оставаться в этой роли сколь угодно долго, лишь бы получать взамен хоть изредка легкий поцелуй в щеку, ослепительную улыбку или нежное рукопожатие. Мелочи, дарившие ему надежду на чудо, которое казалось ему то необыкновенно близким, то бесконечно далеким. Надежда так и оставалась надеждой, но благодаря ей он жил: этакая морковка на веревочке перед глазами осла, одновременно манящая и недостижимая.
Но вот морковку убрали. Мечта исчезла. Окончательно и безнадежно. И вместе с ней исчезло то, что позволяло ему сохранять вертикальное положение, чувствовать, что он живет не зря. Жестокие ледяные слова: «Ты мне больше не интересен. Исчезни из моей жизни!» – убили что-то внутри него. А может быть, и его самого. Словно он последние несколько месяцев жил, стоя на табуретке с петлей на шее, а Диана ударом ноги выбила из-под него эту хлипкую деревянную конструкцию. Причем сделала это походя, даже не заметив.
С каждым шагом сонм убийственных мыслей все глубже вгрызался в его душу, причиняя ей такую боль, что дождь и холодный ветер окончательно перестали для него существовать.
И тут из серой мглы впереди, чудовищно искаженная водой на стеклах очков, выросла громада шестнадцатиэтажного жилого дома. Мысли Антона приняли новое направление, и он решительно зашагал к подъезду.
Попасть туда, несмотря на домофон, проблем не составило. Антону повезло: впереди него плелся, не замечая ничего вокруг, какой-то изрядно датый по случаю пятницы мужик. С третьей попытки попав кодированным ключом в предназначенный для него пятачок на домофонной панели, он вошел в подъезд и, спотыкаясь, побрел к лифту. Антон, проскользнувший внутрь следом за ним, тихо свернул на лестницу и принялся подниматься. С каждой ступенькой пришедшая ему в голову мысль все более укоренялась там, занимая доминирующее положение.
Для его целей эта высотка подходила идеально: изолированная от квартир лестница с балконами на каждом этаже. Так что ему не было нужды попадать на крышу или вскрывать подъездные окна. Вверх, вверх, вверх…
Да, теперь ему все ясно. Она просто не знает и даже не догадывается, на что Антон ради нее готов. Ей не хватает Поступка с его стороны. Так он будет! Прямо сейчас и будет. И тогда Она все поймет.
«Что именно она должна понять? Что ты не способен жить без нее? Да уж, придумал так придумал! А если ей не нужны уже от тебя никакие Поступки? Может быть, время, когда еще можно было доказать Диане, что ты – единица, а не ноль, давно миновало, и теперь, что бы ты ни делал или ни говорил, – все будет умножаться на этот самый ноль!»
«Все не так, и я докажу это!»
«Может, что-нибудь ты и докажешь, да только способ доказательства исключает для тебя возможность узнать результат. Это ведь не компьютерная игрушка, где можно сохраниться на случай ошибки и потом переиграть неправильно пройденный участок пути. Тут все по-взрослому. Если окажется, что ты со своими притязаниями ей глубоко безразличен, пить боржоми будет поздно!»
«И все же я не отступлюсь».
Внутренний голос замолчал, видимо, отчаявшись достучаться до сознания Антона, но тот предпочел истолковать это молчание как признание его правоты и продолжал решительно подниматься по лестнице. Вверх, вверх, вверх…
Десятый этаж. Ноги уже начинают слегка гудеть от усталости – ведь до подъема по лестнице Антон успел немало побродить по городу. Но останавливаться он не собирался. Надо выше. Что-то словно тащило его дальше – вверх, вверх, вверх…
Площадка между пятнадцатым и шестнадцатым. Все, пришли. Выше уже некуда. Антон вышел на балкон, и ветер в очередной раз швырнул ему в лицо дождевой заряд. Но молодой человек этого даже не заметил. Он извлек из кармана мобильник и стал набирать Ее номер. Гудки, гудки… Ответа нет. Но Антону терпения не занимать, и он все же своего добился. Ответ получен после пятнадцатого гудка. В голосе Дианы слышится раздражение: