«Я не сгущаю красок. Всему тому, о чем я говорю, я был свидетелем, очевидцем и участником. Я сам спасал от ударов испуганных маленьких девочек (4 часа утра. — А. Л.), приводил в свой дом юношей с разбитыми головами. Их кровь была у меня на лице, одежде, потому что они обнимали меня, когда я нес их, раненных, и, наверное, поэтому в народе распространился слух — убили Вахушти Котетишвили. Нет, люди, я жив, но для чего мне такая жизнь!» (Коммунисты. 1989. 11 апр.).
«Дело в том, что из толпы в нас полетели камни, доски. О щит моего соседа ударилась и разбилась бутылка. Запахло спиртным. Из толпы выскакивали парни и, подпрыгивая, ногами били нас по щитам. Но, видя, что за щитами мы практически неуязвимы, стали бросать камни в ноги. Я получил сильный удар по ноге. В какой-то миг увидел высокого парня с ломом в руках. Все это время толпа приближалась к нам. Удар доской, я упал. И тут началось…» Рядовой В. Королев (Ленинское знамя. 1989. 18 апр.).
Заведующий отделением Института усовершенствования врачей A. И. Цинцадзе: «Среди тех, кто поступил к нам в ту ночь на рассвете, многие отслужили в армии, двое из них — «афганцы», еще двое — самбисты. Крепкие ребята, легко их не свалишь. Они сказали, что когда солдаты почувствовали их сопротивление, опрыскали каким-то веществом» (Заря Востока. 1989. 29 апр.)
«Демонстрантов не разгоняли, а избивали, перекрыв выходы с площади. Тех, кому удавалось вырваться, преследовали, продолжали избивать. Почему в ход пошли саперные лопатки? Почему применили слезоточивые и еще какие-то неизвестные химические средства? Почему до сих пор все это отрицается, несмотря на очевидность, и даже не желают точно назвать тбилисским медикам данные о составе примененной химии, чтобы облегчить эффективность лечения пострадавших? Задумался. ли кто-нибудь о том, как от всего этого меняется отношение к армии, советскому солдату? Даже комендантский час не удосужились объявить заблаговременно, а сделали это за считанные минуты перед его введением, в результате чего похватали сотни людей, а одного тбилисца убили, когда он, проезжая на машине, не остановился по требованию патрулей» (Запрос народных депутатов СССР от Союза кинематографистов СССР//Вечерний Тбилиси. 1989. 20 апр.).
Уважаемые народные депутаты, народные избранники! Описывая свое пребывание в Тбилиси, вы сообщаете о широком спектре контактов в поисках истины о событиях 9 апреля. Здесь и представители творческой интеллигенции (свидетели событий), и депутаты Верховного Совета ГССР, и грузинские медики и журналисты, и семьи погибших, и представители МВД ГССР. Вот только с нами не удосужились встретиться, с военными, об отношении к которым со стороны общества вы так радеете. Возьму на себя смелость ответить на некоторые поставленные вами вопросы.
Вначале о замысле операции, как я его себе представляю. Вслед за первым эшелоном — основной группировкой войск МВД и ВВ, которая должна была расчистить площадь перед Домом правительства и весь проспект Руставели, — должны были выдвигаться пожарные и санитарные машины. Войска ВВ, МВД, находившиеся в резерве, а также десантные части, замыкавшие порядок, должны были по мере продвижения закрывать боковые улицы от проспекта Руставели с целью не допустить повторного скопления людей. Таким образом, подразделения ВДВ, в полевую экипировку которых входят малые саперные лопатки, по замыслу операции прямого контакта с митингующими НЕ ИМЕЛИ. Что касается подразделений ВВ и МВД, то у них малых саперных лопаток в экипировке нет, да и предназначение этого шанцевого инструменте совсем другое, чем то, которое вы приписываете ему в запросе.
Что касается применения OB против демонстрантов, то вы уже, вероятно, знаете, что на вооружении войск округа таковых нет. Кроме того, подразделения ВДВ, находясь в резерве, то есть вне прямого соприкосновения с участниками митинга на площади, никак не могли иметь задачу применения каких-то газов и аэрозолей.
С другой стороны, такая настойчивость в выдвижении общественной комиссией требований к Министерству обороны СССР открыть тайну OB свидетельствует лишь об уровне компетентности комиссии и отношении ее к армии.
Возвращаясь вновь к замыслу операции, сошлюсь на заявление журналиста 10. Роста, объективность которого у общественности сомнений пе вызывает. Он указывает, что боковые улочки, отходящие от проспекта Руставели, были преднамеренно блокированы организаторами митинга тяжелыми автобусами и грузовыми автомобилями. От себя замечу, что грузовые автомобили были загружены щебнем, используемым и как балласт, и как метательный снаряд. Заметьте — не песком, а щебнем.