За Октябрьской улицей каменные и деревянные дома и домишки, бани, сараи и заборы налезают друг на друга. Среди них прячутся расплодившиеся после войны забегаловки, столовки, кафе и ресторанчики. В них офицеры и штатская молодежь, люди средних лет пьют, гуляют во всю ширь души, находят девочек, режутся в карты.
Я вспоминаю, что больше года назад в одном из таких кафе я познакомился с официанткой Тосей. Она тогда произвела на меня впечатление.
Как сейчас помню. Я, облокотившись на прилавок буфета, стою и любуюсь ею. Мне нравятся ее темные блестящие волосы, естественными прядями свободно спадающие по обе стороны лица. Нравятся настороженные бледно-голубые глаза, а особенно фигурка, которая без одежды, думаю я, наверное, просто обалденная.
При знакомстве с Тосей у меня даже в мыслях не было, что она воровка. А потом от нее же самой я узнаю, как в двенадцать лет она участвовала в налете на магазин ювелирных изделий. Я ее посвящаю в свои дела, вершимые мною в такие же годки. Тося жалуется, что ей прохода не дают посетители: лапают, за пазуху лезут, под юбку. Зато деньги она имеет здесь хорошие. В этом заведении собираются не только бандиты, жулики и воры, но и состоятельные дельцы. И у нее свое дело. Тося передает послания. Но здесь рот должен быть на замке. Был случай, когда одна подруга услышала что-то такое, что ее не касалось, и стала трепаться. Потом ее тело нашли на помойке у вокзала, заваленное мусором. Это дело требует мозгов. Записывать ничего нельзя.
И вот почти через полтора года я, в кепочке восьмиклинке с козыречком в два пальца, бостоновом костюме и белой из китайского шелка рубашечке, из-под которой выглядывает тельняшка, хромовых, подбитых медными гвоздиками, прохорях, открываю дверь памятного мне кафе и вижу, что жизнь в нем, как и прежде, бурлит. Тося на месте.
— Привет, — бросаю я, подходя к ней. — Узнаешь? Возьми! — Протягиваю я ей коробку конфет.
— Давно тебя, Волк, не было. Как жизнь? — приветливо спрашивает Тося, принимая конфеты. — Что-нибудь закажешь? — Ее лицо светится, одаривая меня радостной улыбкой.
— Если посидишь со мной, то закажу, — отвечаю я.
— Вероятно, мы не откажемся и выпить, — смеется официантка.
— Не откажусь. Неси по полной программе, — тоном гуляки командую я. — Где прикажешь разместиться?
Тося запрокидывает голову, убирает спавшую на глаз прядь волос и указывает на столик, что стоит неподалеку от небольшой сцены. Обозрение приличное, прикидываю я, по-хозяйски располагаясь за ним.
Вскоре официантка появляется с подносом. Смеясь и непринужденно болтая, она быстро и ловко накрывает на стол. Посредине ставит два графинчика, один — с водкой, другой — с вином, затем приносит вазу с фруктами, розетку с красной икрой и мясное ассорти, а в заключение — брызгающую кипящим салом сковородку со свиной отбивной и к ней обжаренные в масле тоненькие ломтики картошки. Как только она заканчивает со столом, подходит метрдотель и спрашивает:
— Вы хотите, чтобы девушка поужинала с вами?
— Есть у меня такая мыслишка, — смеюсь я.
— Я не возражаю, но это войдет дополнительной суммой в меню.
— Согласен, — отвечаю я.
Метрдотель уходит, а Тося садится рядом со мной.
— Давай, Волк, поскорее расправимся с отбивной, — говорит она, — а то остынет, и уже будет не тот вкус.
Тося ловко разрезает солидный кусок горячего мяса на ломти и лопаточкой переносит их на тарелки, а затем кладет туда жареную картошку. Я наливаю себе и официантке водки, желаю ей приятного аппетита, и мы приступаем к ужину. После уничтожения первого блюда я достаю из кармана футлярчик, открываю его, показываю Тосе колечко с камешком и спрашиваю:
— Нравится? Похоже на одно из тех, что были в ювелирном магазине?
— Тютелька в тютельку! — восхищается официантка. — Хочешь, чтобы я его продала?
— Нет, хочу, чтобы оно стало твоим, — намеренно блеклым голосом говорю я.
— Что я должна сделать? — спрашивает Тося, снова запрокидывая голову, чтобы убрать со лба упавшую прядь волос.
— Обычную для тебя работу. — Я поудобнее усаживаюсь на стуле, вытягиваю под столом ноги и объявляю: — Ты мне должна найти Кабана!
— Кабана?! — Тося вскакивает со стула, как будто до нее только что дошло, что она сидит на спящей змее.
— Причем, — не обращая внимания на ее реакцию, продолжаю я, — мне необходимо знать, чем он сейчас занимается, вернее, чем собирается заняться, где его хата, с кем он встречается и где. Сядь, успокойся, чего вскочила?
— Что?.. — Она садится, закусывает нижнюю губу и моргает глазами, будто не может поверить, что ее собственные уши так ее подводят. — Что ты хочешь?
— Я уже сказал, что мне надо, — небрежно бросаю я. — Тебе следует внимательней следить за ходом мыслей своих заказчиков.
После этих слов Тося вся как-то съеживается и бледнеет. Я наливаю ей еще водки и заставляю выпить.
— Ну, тебе лучше? — спрашиваю я.
— Немного. О боже мой! — закрывает Тося лицо руками. — Он же убьет меня.
Я выдвигаю нижнюю губу, напрягаю челюсть и поднимаю подбородок вверх.
— Боюсь, что да! Если ты не поможешь мне.
Тося отнимает руки от лица и смотрит на меня безумными глазами.
— А если я против него ничего не стану делать?
— Тося, не надо блефовать. Проиграешь! С сей минуты ты у него на подозрении. Ты моя подруга. Ты ужинаешь со мной. Все это видят. — Лицо официантки становится пустым. Стоп! Дальше вести разговор так нельзя. Надо вернуть ей способность соображать, вернуть хоть малую толику разума в ее черепную коробку. — Мне искренне жаль. Я не хочу тебя пугать. Все твои страхи и мысли по поводу Кабана — это буря в стакане воды. Да, между прочим, ради чистого спортивного интереса, когда ты его видела в последний раз?
Тося смеется, и смех у нее теперь резкий и неприятный, он болезненно ударяет меня по нервам. Она поднимает на меня глаза. В них нет голубизны. Они как осеннее небо.
— Неделю назад. С каким-то Равилем, парнем около двух метров росту, очень плохо одетым. Волосы черные с сединой, карие глаза, заносчивый, нос слегка крючковатый, а рот подозрительный и, пожалуй, подлый. Кабан предложил мне провести с ним и Равилем вечер. Я пригласила подругу. Вначале мы гуляли здесь, а потом Кабан взял такси и мы поехали на Арбат.
— И что дальше?
— Хозяина хаты, где он думал дальше гулять, не оказалось дома. Подруга моя убежала. Кабан с Равилем привели меня в дом, который здесь неподалеку. Сначала они по очереди меня насиловали, а потом играли у меня на животе в карты, тушили о мое тело папиросы. — Губы Тоси искривляются и дрожат. — Они же чудовища!
— Успокойся!
— Как видишь, я познала Кабана на собственной шкуре, — злобно, по-змеиному шипит официантка. — И отваливай!
— Ладно, я не буду втягивать тебя в свои дела, — соглашаюсь я и убираю в карман футляр с колечком. — Объясни мне только, где располагается дом, в который приводил тебя Кабан.
Официантка берет салфетку и губной помадой набрасывает схему расположения того дома относительно кафе, указывая стрелочками, как пройти.
— Но не принимай меня за идиотку. Разделаешься с Кабаном, кольцо мое! Я сейчас рискую не меньше тебя! — резко заявляет Тося.
Я дожидаюсь воскресенья, поднимаюсь на чердак, достаю заранее купленные в комиссионке шмотки и сапоги и переодеваюсь. Свою одежду аккуратно складываю в маленький вещмешок и надеваю его на спину, подгоняя все так, чтобы он мне не мешал. Из тайника вынимаю ствол Кабана и вставляю его в кожаную петлю так, чтобы пистолет оказался под мышкой. Пробую, насколько легко он входит и выходит из нее. За голенище сую собственноручно сделанную на заводе финку.
Благодаря начерченной Тосей схеме я довольно быстро выбираюсь на извилистую, поросшую травой дорожку, которая и приводит меня к нужному дому. Он стоит несколько на отшибе от остальных и окружен высоким дощатым забором с тесовыми запертыми воротами. Я подхожу к ним и смотрю в щелку между створками. Мне кажется, что в доме никого нет. Вид у него какой-то заброшенный. Может, официантка ошиблась? Я решаю, что лучше пойти и посмотреть, чем сомневаться. Подтягиваюсь, забираюсь на забор и прыгаю в траву на другую сторону. Направляюсь к дому и несколько раз стучу в дверь, а потом оставляю эту затею и обхожу дом сбоку. Позади дома какой-то парень копает яму. По описанию официантки похож на Равиля. Я останавливаюсь рядом с ним. Он поднимает голову: