— Какой взять? — Питер протягивает два ранца. — «My Little Pony» в стиле Харадзюку или «Fjällräven» в стиле мачо?
Я. Если не хочешь, чтобы нас пристрелили, тогда второй.
Питер. Ты параноик.
Я. Точно, у меня неадекватная реакция на всякие вооруженные шайки. Ты серьезно собрался за стены?
Питер. Да. Помираю со скуки. Мне надо развеяться, людей каких-нибудь повидать. Я выходил один-единственный раз, да и то, чтобы искать всякую хрень — сушеный нут, там, вяленую говядину. Ску-ка!
Питер вечно жалуется на недостаток общения. Говорит, апокалипсис загубил его любовную жизнь.
Я. Мы не на девчачью тусовку едем. Типа важная миссия. В библиотеку.
Питер. У нас же есть библиотека.
Я. А Джефферсон хочет в библиотеку побольше.
Питер. О, так для него размер имеет значение? Надо же, не знал!.. Ладно, поехали в библиотеку. Мало ли кого по дороге встретим? (Принимает томный вид и декламирует.) Пабло и не подозревал в себе подобных желаний, пока над зловонными развалинами не увидел глаза прекрасного незнакомца. Стоило их взглядам встретиться в дыму горящих покрышек, и сердце Пабло подпрыгнуло, словно бродячий кот…
Я. Прелесть. Как думаешь, получится уговорить Джефферсона заехать на Базар? Говорят, на Центральном вокзале устроили рынок. Страсть как хочется посмотреть.
Питер. Вряд ли я могу повлиять на Джеффа. А вот ты…
Я. Заткнись. Я не в его вкусе.
Питер. Ой, умоляю. Осталось так мало народу, что о вкусах пора забыть.
В углу комнаты стоит кусок арматурного стержня, один конец обмотан изолентой. Питер берет арматурину в левую руку, взвешивает, второй рукой меняет «статус».
«Поехал драть задницы».
Глава 7
Я затягиваю:
Можете считать это буддийским вариантом «Отче наш». Только обращаются в нем не к Отцу небесному, а к Канзеон, она же Гуаньинь, она же бодхисаттва милосердия.
Не подумайте, я совсем не дзен-святоша, нет. Просто люди, чтобы опровергнуть утверждение «жизнь бессмысленна», умудрились насочинять такого! А из всей мешанины учений буддизм кажется мне самым разумным. Да и вырос я в буддийской семье, так уж сложилось.
Папа рассказывал, как в Италии во время Второй мировой войны он часто напевал эту молитву на дежурствах. Из чего вы можете сделать вывод о его почтенном возрасте. Когда родился я, папе было семьдесят три года. Мама познакомилась с ним, собирая материал для книги про четыреста сорок второй боевой полк, самое титулованное американское подразделение Второй мировой. Сражались в нем ребята, чьих родственников мама-Америка отправила в концлагерь — за то, что они японцы. Ребята эти наводили страх по всей Италии и Германии. Отыгрывались не на отечественных фашистах, а на заграничных.
Как бы там ни было, про мою маму смело можно сказать: она увлеклась предметом своего исследования не на шутку.
Они с папой рьяно взялись за дело и принялись соединять восток с западом и выводить новый вид потомства — солдат-эрудитов.
Солдатские гены достались Вашингу. Когда появились первые упоминания про Хворь, его как раз приняли в военное училище Уэст-Пойнт. Ну а мне? Мне, по-видимому, перепали гены эрудита. И какая от них польза?
Путешествие за стены сродни игре в кости. Раз на раз не приходится. Иногда это — пара пустяков: хватаешь какую-нибудь еду или медикаменты и со всех ног мчишь с добычей домой. Иногда — домой просто не возвращаешься. За стенами поджидают бандиты, дикие собаки, ядовитый дым, пожары. Чокнутые одиночки, которым уже на все плевать. Берсерки, психоголики, трахоголики. Я слышал даже про ребят, убивающих ради забавы людей.
Почему?
А почему бы и нет?
Два этих вопроса отлично характеризуют нынешнее устройство мира: большое «ПОЧЕМУ?» и рядом большое «ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ?».
Вашинг заставил бы свою команду проверить оружие, поэтому я так и делаю. Пока ребята осматривают вещи, я осматриваю ребят. В наличии:
Умник (злой гений);
Донна (немножко сумасшедшая, очень независимая цыпочка);
Питер (гей-христианин, адреналиновый наркоман);