— «Одежда, без которой не жить», — читает Донна на козырьке магазина. — Ха-ха, вот уж точно. ЛОЛ.
Ненавижу, когда говорят языком эсэмэсок. Смешно тебе? Так смейся! «Пацталом» от хохота? Вон он стол, залазь и хохочи.
Еще меня утомляет вездесущий юмор висельников. Магазинные витрины, рекламные объявления, артефакты прошлой жизни — все это кажется сейчас дурацким и глупым. Пиар. Вывески. Бутербродная «Лё корзинка». Магазин «Витаминчик». Косметическая лавка «Телесница». Так и хочется заорать: «Вы что, завтра ведь конец света!»
Едем по тротуарам Бродвея и развлекаемся чтением вывесок.
— «Американские наряды», — начинает Донна.
— «Жажда платья», — подхватывает Питер.
— «Макдоналдс», — продолжает Донна.
— «Обувной сундучок», — не отстает Умник.
Неужели вся эта ерунда когда-то имела для нас значение? Трогала сердца? Теперь старые названия звучат будто слова заклинания. Будто мы взываем к душам усопших предков. Магазины — точно бесчисленные святыни забытых божков, до сих пор требующие дани. Словно тысяча имен мертвого бога.
— Меню номер четыре, пожалуйста, с «колой», — вырывается у меня.
— Я принесу, — отзывается Питер. Потом добавляет: — До апокалипсиса я был вегетарианцем. Сейчас не до жиру. Теперь я всеядный. Ем все.
— А все ест нас, — говорит Донна.
Черепашьим темпом едем дальше на север.
— А вы видели, что за нами крадется Пифия? — спрашивает вдруг Питер.
Я уже заметил сзади невысокую фигурку, порхающую от укрытия к укрытию.
— Ее хотят съесть собаки, — сообщает Питер.
Свора трусит за фигуркой по пятам, втягивает носами воздух и предвкушает добычу.
Останавливаю «Чикиту», выскакиваю на улицу и оглядываю здания вокруг — нет ли стрелков.
Невысокая тень кидается за такси.
— Она вроде как ниндзя, да? — не унимается Питер.
— Ниндзя — японцы, — поясняю я. — А она китаянка. Считает себя носителем традиций Шаолиня.
Пифия получила свое имя довольно забавно. Ее отец преподавал в моей школе кунг-фу и тай-чи. Я упоминал, что в Учебном центре царила идеология хиппи? Так вот, Пифия решила, будто должна унаследовать отцовский титул — хоть росту в ней от силы полтора метра и худая она, как гончая, — и попросила называть ее «Сифу», что в переводе с мандаринского наречия означает «учитель, наставник». Кто-то из ребят воскликнул:
— Как? Сифия? А, пифия! Ура, у нас появилась своя прорицательница, прям как в «Матрице»!
С тех пор имя к ней так и приклеилось.
— Выходи! Яви себя миру! — кричит Питер. — Я вот о своей ориентации, например, всему миру раструбил, — тихонько добавляет он.
Пифия удивленно вскидывает голову — мол, неужели меня заметили?
Я машу ей, чтобы подошла.
— Слушай, — начинаю. — Спасибо за то, что хочешь помочь. Но очень уж ты… как бы это сказать… маленькая.
— Ты меня плохо знаешь, — с непроницаемым лицом заявляет она.
— С удовольствием узнаю тебя получше. Когда вернусь. А пока давай отвезем тебя домой.
— Нет, — не соглашается Пифия. — Я могу пригодиться.
Так, к голосу разума эта пигалица глуха. Обратимся к силе. Я кладу руку Пифии на плечо. Теперь из-за нее придется возвращаться, вот досада!
Неожиданно мое запястье оказывается у Пифии в руках, она заламывает мне пальцы, и тело пронзает дикая, невыносимая боль. Я спотыкаюсь, девчонка лупит меня по ногам, те подкашиваются, и в довершение я получаю удар по горлу игрушечными маленькими пальчиками, сейчас напоминающими когтистую птичью лапу.
Дыхание возвращается ко мне небыстро.
— Черт, сестренка… — бормочет Питер.
— Я могу пригодиться, — повторяет Пифия.
Донна поднимает меня с асфальта. С трудом сдерживает смех.
Я, согнувшись в три погибели, тычу вверх указательным пальцем — мол, внимание, речь держать буду.
— Добро пожаловать в команду, — выдавливаю из себя.
Теперь и у нас есть свой хоббит.
Глава 8
Проезжаем бывшую школу Питера, Стоунволл, на Астор-Плейс. Здесь учились старшеклассники геи, лесбиянки и трансгендеры, к которым в «нормальных» школах относились хреново.
Питер. Старая добрая альма-матер.
Я. Клевое заведение было?
Питер. А то! Гейское-гейское, веселей не придумаешь. Занятие по дизайну интерьеров, изучение мюзиклов, а на третьем уроке — дискотека. Потом у лесбиянок — урок кройки и шитья. (Задумывается.) Да нет, обычная школа. Только не травил никто. По крайней мере за то, что ты — гей. Скорее, могли травить за то, что недостаточно гей.