Я топаю за ним, опускаюсь рядом. Он лежит ко мне спиной, и я прижимаюсь к этой спине лбом.
Так и замираем.
Через пару минут в дверь по очереди скребутся остальные, заходят. Ложатся на диванах и полу. Мы засыпаем, слушая дыхание друг друга, — как шум волн. Клан отдыхает.
Глава 19
Открываю глаза раньше всех, на небе только-только проступает багряный кровоподтек рассвета. И смотрю на Донну — до неприличия долго, как маньяк.
Если бы она была моей, я знал бы каждую ее черточку. Изгиб губ, выпуклость лба, очертания уха. Она неподвижна; душа где-то в царстве грез, на волосок от небытия, отдыхает. Чарует меня.
Но Донна — не моя.
В голове теснятся мысли. Стоит ли дальше о ней мечтать после того, что произошло? Глупо, напрасно. Мне так тяжело, так одиноко! Но если посмотреть на проблему под другим углом — все меняется. О чем вообще тогда стоит мечтать? Разве есть что-то важнее? Пока я верю в наше с Донной будущее — не пропаду.
Натягиваю одежду.
На полу спит Умник — пальцы сплетены с пальцами маленькой китаянки. Любопытно.
Касаюсь его плеча, и он тут же распахивает глаза.
— Что? — спрашивает.
Молодец, быстрый запуск.
Киваю ему, чтобы шел за мной, веду в соседнюю комнату.
— Ум, зачем тебе статья?
— Какая разница? Где ее теперь взять?
Протягиваю ему грязный мятый журнал, который забрал у убитого Альфы.
— Читал? — спрашивает он, садится на диван и разглаживает страницы на кофейном столике.
Бумага, покрытая запекшейся кровью, хрустит.
— Нет. Все равно ничего не пойму.
Слежу за глазами Умника, пока тот читает. Влево-вправо, влево-вправо. Ну и скорость. Шестеренки у него в голове обрабатывают статью молниеносно, моргает он и то дольше.
— Что у вас с Пифией? — интересуюсь я.
— Кажется, я ей нравлюсь.
— Ух ты! Поздравляю, старик.
— В смысле? — Умник на секунду отрывается от журнала.
— Ну… я думал, она тебе — тоже.
— Не знаю, — хлопает глазами он. — Я об этом не задумывался.
Потом добавляет:
— Считал, что всегда буду один. — И вновь утыкается в статью.
Жалости к себе в голосе не слышно. Лишь констатация факта. Я не знаю, что ответить. Поэтому молчу.
— Да, — через некоторое время оживает Умник. — Интересно.
— Что там?
— Значит, так. Понимаешь, ученые… Их неправильно себе представляют. Мол, они — благородные люди, которые, как говорил Ньютон, стоят на плечах у гигантов, видят далеко вокруг и совместно трудятся во имя знаний. Неправда. Ученые безжалостны. Соперничают из-за первоисточников. Враждуют. Поливают друг друга грязью.
— Ты хочешь сказать: раньше соперничали и поливали.
Умник замирает.
Его родители были учеными — биолог и физик. Оба, конечно, умерли. Может, я затронул больную тему?
— Да. Извини. Раньше, — вновь включается он. — Если я правильно понял, статью написал один ученый, который пытался… как это говорят? Продинамить другого.
Я невольно смеюсь.
— В ней теоретические выкладки о неком опасном биологическом оружии, — продолжает Умник.
— Вроде чумы?
— Да, — кивает он. — Как я и предполагал, эта «чума» убивает исключительно взрослых.
— Как же про нее напечатали? — удивляюсь я. — Разве такое — не сверхсекретная информация?
— Подробности, конечно, да, должны были засекретить, — пожимает плечами Умник. — Однако саму идею — необязательно. Например, идею ЭМИ никто не прятал, и идею…
— Что-что?
Он моргает, на лице появляется знакомое выражение: ах да, как же я мог забыть, что знаю больше остальных; опять придется объяснять.
— Электромагнитный импульс. Вызывает короткое замыкание в электросети. Большая головная боль была для правительства.
— А.
Да уж, теперь это звучит смешно. Зачем изобретать супероружие, которое обесточит электросеть? Достаточно избавиться от людей, которые обеспечивают ее работу.
— Такого добра хватало, — говорит Умник. — ЭМИ, грязные ядерные бомбы, орбитальное оружие. Все эти идеи были достоянием масс. Биологическое оружие тоже. Поэтому ничего удивительного, что о нем кто-то написал. Да и вообще — публикация-то специализированная. Ты не представляешь, сколько всего можно спрятать на видном месте. Сколько…
— Информации, — подсказываю я.
— Да.
— Ясно. Значит, этот товарищ попытался разбить в пух и прах чьи-то там исследования, упирая на их опасность?
— Ага. На первый взгляд похоже просто на авторскую статью или рассуждения о научной этике. Но сдается мне, мотивы там глубже. Родители называли такое «сведением личных счетов».