— Ну, разве не чудесно? — спрашивал отец, ведя нас назад в метро, и взгляд у него слегка затуманивался.
Мы гадали — с чего бы это? Он ведь оставался невозмутимым даже во время пения гимна перед игрой.
Там, где раньше спешили к поездам пассажиры, где глазели на потолок, разинув рот, толпы туристов, теперь видны лишь одичавшие подростки разных мастей. Оборванные и в костюмах, в дредах и в париках, с густым слоем косметики на лицах, вооруженные и безоружные, они переговариваются, машут руками, галдят, поют, танцуют, покупают и продают. Будто кто-то включил на «Ютубе» тысячу видеоклипов одновременно. Гул ощущается каждой клеточкой тела.
Первое впечатление — вокруг царит хаос. Но если присмотреться, замечаешь, что сотни палаток, столов и кабинок — от марокканских шатров до покореженных выставочных стендов — выстроены вокруг центральных часов в некое подобие подковы. В центре пустая площадка, от которой в несколько рядов расходятся магазины. На вывесках — все что душе угодно. Боеприпасы, лекарства, инструменты, вода, консервы, одежда, горючее, косметика, украшения, карты. Главная жизнь кипит вокруг этого центра, а внутри бурлят водовороты помельче. Люди оживленно разговаривают, кто-то целуется, кто-то курит травку, кто-то ест. На ступенях боковой лестницы — группка парней в женской одежде. Выше, на лестничной площадке, играет оркестр, настоящий живой оркестр! На противоположной стороне зала — бывший магазин «Эппл», просторный, яркий, точно космическая церковь. На месте даже логотип компании, хотя теперь на нем написано: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В БОЛЬШОЕ (ЯБЛОКО). УГОЩАЙТЕСЬ».
— Новенькие?
Хозяин голоса — невысокий вонючий парень в черном. Всклокоченная бородка, на шее болтаются защитные очки и противопылевая маска с изображением черепа и скрещенных костей.
— Что? Нет, — отвечаю я.
— Ну конечно! А разглядываете все, как новенькие.
— Тебе-то что?
— Помощь предлагаю, — безразлично пожимает плечами парень.
— Слушай, — встревает Донна. — Мы и правда ничего тут не знаем. — Она улыбается вонючке, как родному. — Я Донна. А тебя как зовут?
— Люди зовут Ратсо. — Он снова пожимает плечами. — Это из фильма «Полуночный ковбой».
— А настоящее имя есть? — спрашивает Пифия.
— Мое имя… для друзей, — подражая британскому акценту, говорит парень. — Что, не смотрели «Лоуренса Аравийского»? Нет? Ну и ладно.
Странный тип.
— Чего ты хочешь? — не выдерживает Питер.
— Я уже говорил. Помочь.
— Почему? — интересуюсь я.
— А почему бы и нет?
— Помочь, значит? — решаюсь я. — Тогда объясни, почему у нас не принимают деньги?
— Разреши взглянуть.
Пифия достает двадцатку. Парень ее хватает, осматривает с обеих сторон и отдает. Мы даже дернуться не успеваем.
— Благодарствую, красавица. Тут штампа нет. Не котируется.
Я в легком замешательстве. Первое впечатление Ратсо о нас подтверждается. Но притворяться знатоками местных обычаев поздно.
— И где нам поставить штамп?
— Нигде, — заявляет Ратсо. — Ну-ка, дай банкноту еще раз, пожалуйста.
Пифия протягивает ему купюру, и он не задумываясь разрывает ее надвое.
— Не котируется, ясно?
Я хватаю его за грудки.
— Эй, не нервничай, — говорит Ратсо.
Если бы вчера на наших глазах сожгли гору денег, мы бы и глазом не моргнули. Теперь же оказалось, что вещи имеют цену, и мы в ярости.
— Могу достать вам денег, — сообщает странный парень. Я его отпускаю. — Есть у вас что-нибудь? Чтобы продать?
— Бартер запрещен, — возражаю я.
— Так я не про бартер. Сейчас покажу. Пойдемте в банк.
Ратсо поправляет лацканы черного пальто и поворачивает в сторону касс. Мы переглядываемся, точно стадо баранов, и покорно топаем следом.
Глава 22
В общем, этот Базар — большая порция безбашенности с двойным чокнутым соусом.
Могу сказать с порога, Джефферсону тут понравилось. Небось думает: «Вот отсюда, из центра нашего великого мегаполиса, мы и начнем перестройку! Новое общество возникнет, словно феникс, из пепла прошлого!»
О барахолке на заброшенной станции это говорит многое.
Зрелище и правда впечатляющее, прям зоопарк. У Питера глаза на лоб лезут, как в мультиках. Согласна, наряды у некоторых — закачаешься. Ну и девахи! В вечерних платьях, при полном параде, как звезды на красной дорожке. При каждой — то ли приятель, то ли телохранитель, не поймешь. Очуметь. А придурки в камуфляже и с бритыми головами! Бродят, косятся хмуро, копов изображают.