— А как с помидорами ездить на лобовухе? — отчего-то полюбопытствовал Артем.
— У нас один парень работал, — заулыбался Дима, — он потом во внутреннюю службу перешел. Мишкой звали. Так вот он после нескольких таких «концертов» с яйцами и помидорами установил шланг от поливальной машины под бампер. Причем такой хороший напор был. Начальник колонны не стал машины проверять, тем более Мишка его под низ спрятал, он вообще мастер на все руки. А насос и пару бидонов с водой в кабину присобачил. Так вот, когда в очередной раз нас стали в Арзамасе обкидывать, он подъехал да залп из шланга и дал. Пацаны, вы бы видели, как они побежали! — захохотал Дима. — Там же в основном бабки, тетки, дети так развлекались. Правда, потом опомнились, на дорогу выбежали, облепили машины. А мы что? Не могли же мы детей с бабами на колеса наматывать, вот и остановилась колонна. А водичкой все равно нужно было их охладить.
— Набили морду Мишке? — спросил Тема.
— Ясен пень, — кивнул Дима. — Мужики облитых баб прискакали, бычата, лучше бы на заводе работали. Мишку вытащили и этим же шлангом его отдубасили! Ну, потом начальник колонны пришел, урегулировал. Колонна тронулась, но по рации нет-нет, да кто-то и пошутит над нашим Водоносом. Начальник ругался дико за эфир, но потом и сам его стал звать Мишка Водонос. Прижилось в народе.
— А долго еще до Нижнего? — Тема достал еще одну ледяную бутылку воды из маленького холодильника и открыл ее. — От Москвы до него всего-то километров четыреста. А мы так долго едем.
— Скажи спасибо, если часам к десяти доедем, — вздохнул Дима. — Чуть что — остановка, это же колонна, едем по прямой, но все равно долго из-за всех этих проверок, досмотров, поломок. Это у нас нормальное явление, наберитесь терпения, вот и все. Сейчас к Новгороду подъедем, еще часа два будем на контроле стоять, там все три раза проверят, посмотрят. У них служба КПП намного хуже нашей. Такое ощущение, что на контроль вообще по тупости отбирают. Только у союзных они самые тупые — наверное, со всей страны собирают.
— Мне даже как-то неловко при упоминании Новгорода, сразу же автономов вспоминаю, — шепнул мне Артем. И добавил уже обычным голосом: — Ты в курсе, что Великого Новгорода больше нет? Мне вчера друг сказал, у которого я вещи брал.
— Как нет?
— А вот так, спалили его чистильщики. Дали мирным жителям один день на сборы, а потом спалили весь город к чертям, а мирных жителей по нашей же дороге в Тверь и Москву переселили. Лет семь назад многие бы обрадовались: из провинции да в столицу, в приказном порядке. А тут, когда мы уезжали, первый поезд с беженцами должен был прийти. Еще часть они в Мурманск и Архангельск отправили. Но большая часть все-таки в Тверь ушла, в Твери вообще тысяч двадцать населения осталось, загибается агломерат. Вот так вот наше начальство демографические проблемы решает, они им уже и места на фермах и заводах приготовили, разбросали семьи по стране и радуются. Это — женщин, детей, стариков, а мужиков из автономов в трудовые северные лагеря отправили. Дай бог, если половина с этой каторги вернется.
— А что с Новгородской областью делать будут? — Я невольно содрогнулся, представив простые методы усмирения, применяемые Центром и Севером.
— Да черт его знает! — пожал плечами Тёма. — Заселят со временем, наверное, а пока что все ресурсы выкачают. Я же не Влад, это он в курсе всех движений в стране. Я это к тому, что весело наши ребята поступают, всех подчинили, даже союзников-сепаратистов. В один день их разоружили и к остальным отправили.
Потом мы еще долго ехали в полной тишине, только Дима напевал мелодию какой-то незамысловатой привязавшейся песни. Поздним вечером подъехали к Нижнему. И действительно, несколько часов нас проверяла местная служба КПП, но потом я смог увидеть саму столицу Союза Двенадцати Областей.
Когда наша колонна приближалась к Нижнему Новгороду, уже опускалась ночь. Я никогда раньше не был в этом городе. Дима сказал, что за последние четыре года население его выросло в три раза; стремительно расширяясь, он поглотил все ближайшие поселки и городки; в то время когда вся страна разваливалась, здесь шла стройка. Ни полупустая заброшенная Москва, ни даже милитаризованный Питер не могли сравниться с новой великой столицей. Союз 12 был самым сильным агломератом из всех существующих и самым густонаселенным. Я невольно присвистнул от вида прекрасного ночного города, миллиарды огней светились передо мной; я подумал, что вот так, наверное, русские эмигранты видели Чикаго или Нью-Йорк. Так же, как и я, расширившимися зрачками взирали на новый оплот богатства и власти.