Если вам угодно оторваться от суфле и кофе, то можно пройти на мостик и посмотреть на пиратское судно, демонстрирующее чудеса маневренности в опасной близости от чёрной дыры. Когда они закончат произвольную программу, мы пригласим их сюда, и можно будет сделать фото на память…
Если бы земляне сохранили жизнь и планету, в первом полете за пределы Солнечной Системы участвовали бы вкладчики, спонсоры и меценаты: профессор в бархатном пиджаке и с рюмкой голубого ликера в белой суховатой руке, дама в фруктовой шляпе, вечером танцы и закрытые иллюминаторы, чтобы звезды не пялились в каюту.
Маленькая девочка в платье с атласной лентой и леденцом во рту. Может быть, у неё был плюшевый мишка. Сочинение «Как я провела лето»: я была на Небе.
Я тоже был на Небе.
Телепортации я переносил плохо — любые. От телепортов капитана Белки меня тошнило сутками, а техника Командора оглушала нервную систему минут на десять.
В жалком положении, лёжа на полу и не в силах подняться, я смотрел снизу вверх на скелет Командора, восседающий за послушным, бескрайним электронным полотном графиков, чертежей и карт, постичь смысл которых не мог никто.
Под правым локтем скелета Командора стояла кружка, из которой свисал хвост чайного пакетика.
Слева виднелся козырек его фуражки.
Я забился на полу, пытаясь привести себя в порядок. Внутри все ослабло, мышцы напоминали комок сильно разваренных спагетти.
— Командор, — позвал я.
Он жил ещё в том, прежнем мире. Приходил на работу утром, сбрасывая неприметную серую курточку и стирая с лица выражение отца семейства, хозяина собаки и трёх кредитов в банке. Вместо него появлялось другое выражение, и оно отражалось в стеклянных глазах подчиненных, вытянувшихся у стены по стойке смирно.
Аккуратная белая рубашка и синий китель с золотым клеймом, скромный и питательный обед: замороженный горошек, ананасы, картофельное пюре и ягнячья нога.
Он следил за показаниями приборов, лениво листая томик изысканной поэзии, и ждал, когда заварится чай из дрянного пакетика.
Может быть, он даже взмахивал в такт рукой, декламируя про себя дивные созвучные строки. И — бах. Привычный мир исчез, и только он теперь знает почему, но не говорит же, зараза…
Я попробовал опереться на руки: держат. Оперся на них и запрокинул голову, чтобы увидеть лицо самого великолепного, гениального и невероятного квереона планеты Земля — лицо Мертвого Командора.
Он был худ и небрит. Впалые щеки под острыми скулами отливали нездоровой желтизной. Кожа свисала с подбородка и болталась над шеей. Острые скулы подпирали ввалившиеся глаза, окруженные воспаленными веками, в которых не осталось ни одной ресницы.
Глаза у Командора были чудесные — зеленые, в крапину, будто черепаший панцирь. Он умер не от голода — еды здесь было полно, его прикончило что-то другое. Командор не любитель говорить на такие темы, так что я не знаю, что именно.
— Большое спасибо, Командор, — искренне поблагодарил я его.
Мой голос эхом раскатился по низкому залу, повторился многократно и увял в уголке с зеленым прозрачным экраном. Командор ничего не сказал, и было понятно почему — до лампочки ему мои благодарности.
Я предоставлен сам себе и могу валить куда хочу, меня просто сняли с поверхности и все.
Командорские покои напоминали улей: прямо под ним, под его залой, разворачивались тысячи и тысячи коридоров, комнат, тоннелей, лестниц, шахт и хранилищ. Здесь стояли сотни тысяч кроватей, хранились сотни тысяч скафандров, кислородных баллонов, медицинских комплектов, тарелок, подушек, мячиков, пистолетов, шлемов, шляп, ошейников, перчаток…
Здесь, на мой взгляд, мог бы разместиться целый город.
Я находил здесь видео залы, больничные отделения, пустые бассейны, библиотеки, маленькие театральные сцены, ванные, школьные классы и залы заседаний.
Пустые и заброшенные, они поддерживались Командором в полном порядке, словно он все ещё ждал наплыва посетителей.
Иногда мне казалось, что действительно ждал, потому что Командор терпеть не мог, когда я лазил по кладовым, словно, взяв один брусочек вишневого киселя, я обожру всю планету.
Кисель здесь был отменный. И всегда горячая вода.
Я вымылся в одной из душевых: белый кафель, прозрачные капли, кусочек медового мыла в индивидуальной упаковке!
Не в силах справиться с ощущениями, я уселся на резиновый коврик и позволил воде просто стекать по плечам и волосам. Словно горячие добрые пальцы. Словно кто-то гладит меня по голове.