— Капитан переиграл.
Командор хмыкнул и исчез с экрана. Его заменил Край — наш Край, с хрустящими пальмовыми листьями, поражающий воображение яркостью красок и невероятными картинами: льющимися плавно холмами, цветущими ветками, картинно качающимися прямо перед камерой, белыми редкими крышами домиков… нужно очень внимательно присмотреться, чтобы увидеть переливы защитной пленки, накрывшей рай словно шатер — столик гадалки с хрустальным шаром.
Я увидел «сайлента». Бесшумный, гибкий, он медленно продвигался сквозь ветви шагом патрульного полицейского.
— Более сильные особи выбирают себе лучшие места обитания, — сказал Командор. — Слабые сидят в своих пустыньках. Им даже в голову не приходит сдвинуться с места.
Это была правда. Никому из северных городов не приходило в голову покинуть их в поисках лучшей жизни. Да что там — мне тоже не особо хотелось…
«Сайлент» на экране развернулся и пошёл обратно. Я не смог разглядеть его имя: кто-то вымазал корпус машины серо-зелёной краской, такой же, как и вездеход Дема.
— Капитан говорил вам, что вы все равны? — спросил Командор.
— Исключение было, — тихо отозвался я. — Так как нам доверили «сайлентов»…
— То вас заодно и кастрировали.
— Что?
— У тебя пробел в словаре? Вдумайся, Марк. Кем ещё назвать здорового мужчину, который способен только мечтать, придумывать небылицы и сажать цветы, но не может защитить свою жизнь и жизнь своей подружки?
Кисель я допивать не стал. Просто не мог. Он не лез мне в глотку, хотя я был очень голоден.
— Я виноват, ага. Не убийцы, а я.
— Их останавливают, Комерг. Не ложатся под них подыхать, а останавливают: берут в руки ствол и стреляют. Хочешь продлить свою жизнь и спасти пару-другую друзей — научись, наконец, стрелять по целям, и я выдам тебе Ворона, как и обещал. Небольшая услуга мне за долгую жизнь для тебя и твоих близких — здесь хватит на всех.
— Нет.
Командор мотнул головой и откинулся назад — я разглядел, что по ту сторону у него все так же, как было по эту: кружка с чайным пакетиком справа, фуражка слева.
— Засиделись мы. Пора и честь знать. — Мне очень нравились эти его старинные фразочки, но не нравился их смысл.
— Вытащи от синдромеров ещё одного человека. Тоже последний ребенок. Сантана.
— Этот парень много что понимает в выгоде и мало — в дружеских услугах, — коротко сказал Командор.
— Сам разберусь.
Ещё один рай — хомячий рай обиженной программы. Командор мог все: он мог связаться с капитаном Белкой, мог послать сигнал бедствия, мог впустить в свои катакомбы сотни тысяч людей и обеспечить им достойную жизнь, а не мрачное существование, он мог разнести синдромеров, мог уничтожить Край, но он ничего не делал.
Он исправно включал и выключал вентиляцию в своих лабиринтах и следил за температурой морозилок. Квереон, оставленный человечеством с надеждой на возрождение, превратился в программу «умный дом» и нес чушь, от которой у меня зубы начинали ныть.
Даже капитана Белку было проще понять, чем Командора.
К черту его. Думаю, он всё-таки сломался, и делать здесь больше нечего.
И всё-таки перед тем, как уходить, я прошелся по глухим темным коридорам с глазками аварийных ламп на потолке и завернул в жутко любопытное для меня место: на крошечный балкончик над зияющей пропастью.
С первого взгляда казалось, что пропасть пуста. Но привыкнув к темноте, можно было рассмотреть смутные линии чего-то огромного, черного, в чем хотелось узнать «сайлента», но не удавалось ни с какого ракурса.
Это была аналогичная разработка, оставшаяся с тех времен: спящий исполин-ворон, безупречный, тяжёлый и молчащий совершенно иным способом, нежели «сайлент».
От молчания этой машины веяло холодом и угрозой, но я долго мог рассматривать его плывущие линии, массивные выступы и развернутые плечи с ребристым покрытием, на котором тускло мерцал свет единственного огонька, спрятанного прямо под надзорным балкончиком.
— Привет, — шепотом сказал я, но шепот разнесло по углам, словно на крыльях вороньей стаи.
Ворон поражал меня так же, как школьников поражают кости тираннозавра или светскую модницу, привыкшую к изяществу золотых цепочек, поражают килограммовые серьги египетских цариц.
— Нравится? — шепнул над ухом динамик. — А ведь я подыскиваю для него пилота. Был бы ты хоть немного поумнее…