В эпоху Римской империи кинизм оживляется. Своим возрождением он обязан прежде всего демократическому духу и пафосу практической нонконформистской морали, которая давала людям веру в возможность победы добра над торжествующим злом. В критике террористического режима первых императоров киники смыкались с республиканской оппозицией второй половины I в. н. э., представленной мужественными стоиками Музонием Руфом, Тразеей Петом, Гельвидием Приском и др., некоторые из них сами испытали влияние кинизма. Многие в это время не проводили различия между стоицизмом и кинизмом, считая последний чем-то вроде левого, крайнего фланга Стои (Ювенал, например). Власти преследовали киников и стоиков. Их изгоняли при Нероне, Веспасиане и Домициане. Одним из самобытных киников I в. н. э. был Деметрий, изгнанный из Рима Нероном. О деятельности Деметрия больше всего рассказывает его друг Сенека. Среди учеников Деметрия особенной известностью пользовался выдающийся проповедник кинизма Демонакт, о котором с великим уважением писал никого не щадивший современник его — Лукиан из Самосаты. В это время обращает на себя внимание сложная и колоритная фигура Перегрина-Протея, говорящая о близости кинизма и первоначального христианства. Для истории кинического атеизма представляет большой интерес острый антирелигиозный памфлет жившего при императоре Адриане Эномая Гадарского «Изобличение обманщиков», цитированный большими кусками епископом из Кесарии Евсевием Памфилом, «отцом христианской историографии». Эномай аргументированно критиковал не только мантику и оракулы античного мира, но и основы всякой религии, выступая против механистического и метафизического детерминизма и фатализма, против веры в божественное предопределение. Кинический богохульник вере в бога противопоставлял веру в могущество человека. «Изобличение обманщиков» — яркий памятник кинической просветительной литературы II в. н. э.
«Киническое возрождение» вызвало к жизни и другое произведение — «Письма киников», авторы которого черпали своё вдохновение в кинической философии и перенесли на страницы писем свою взволнованность проблемами современности. Античное публицистическое письмо в силу своих жанровых особенностей становилось удобным средством политической агитации и философской пропаганды. Приблизительно с I в. до н. э. по II в. н. э. складывались циклы фиктивных писем Сократа и сократиков, Диогена, Кратета, Мениппа. В основе этого эпистолографического наследия лежат отчасти подлинные письма и сочинения его номинальных авторов, но в большей степени позднейшие доксографические сочинения, сборники популярных хрий и апофтегм, воспоминания и жизнеописания. Поэтому все эти послания дают немного для знакомства с подлинными взглядами древних философов. Зато они прекрасно характеризуют направление кинической мысли первых веков Римской империи.
Эпистолографы целеустремлённо разрабатывали идеи кинической этики, выдвигая на передний план те из них, которые могли так или иначе ответить на запросы времени, научить, как действовать в сложившихся условиях. Поэтому так настойчиво подчёркивается независимость мудреца, его стойкость и мужество, свободомыслие и откровенность, ненависть к тиранам, осуждается стремление к власти и богатству, восхваляются дружба и бескорыстие, бедность и разум, ставится вопрос о ценности родины и изгнания. Возродившийся кинизм Империи решительнее, агрессивнее, чем в эпоху эллинизма. Он реставрирует древний радикализм и обращается к образам нравственно сильных людей — к Сократу и особенно к Диогену, который является подлинным героем кинических писем. Письма Диогена и Кратета подчинены двуединой цели — пропаганде кинизма и сокрушению его идейных врагов, защите кинического образа жизни и осуждению современного зла. Обвинения и защита, нападки и оправдания, проклятия и угрозы, уговоры и одобрения — к таким антитезам и полюсам тяготеют почти все кинические письма. Поэтому их адресаты — враги и друзья, близкие и далёкие, единомышленники и противники. Нейтральные адресаты («ученики», «молодые люди») дают возможность авторам спокойно изложить отдельные тезисы цинической доктрины. С указанной поляризацией связаны имеющиеся в них стандартные зачины и концовки. По духу к киническим письмам-памфлетам примыкает так называемое VII письмо Гераклита к Гермадору, его другу, изгнанному из Эфеса. В 1958 г. В. Мартеном было опубликовано продолжение известного ранее текста этого письма. Найденный большой папирусный фрагмент содержит критику человеческих пороков, идеи преклонения перед природой, идеализацию животных, призывы к справедливости и т. п. — всё то, что характерно для круга идей кинико-стоической диатрибы.