Особую категорию источников представляют сочинения кинизирующих авторов I — II вв. н. э. — Диона Хрисостома, Эпиктета, Лукиана, где на древние взгляды наслаиваются собственные воззрения авторов, увлечённых кинизмом. То же можно сказать о фиктивных письмах сократиков и киников, относящихся приблизительно к тому же периоду. Известное значение имеют отдельные упоминания о киниках у Цицерона, Горация, Страбона, Марциала, Петрония, Сенеки, Плутарха и др. Для изучения позднего кинизма важны отрывки писем и диатриб, обнаруженных на папирусах из Египта (Берлинский папирус II — I вв. до н. э., Женевский папирус II в. н. э. и др.). Для характеристики заключительных этапов развития кинизма как источник и отклик представляют интерес VI и VII речи императора Юлиана[10].
И. М. Нахов
Диоген Лаэртский
ЖИЗНЕОПИСАНИЯ И МНЕНИЯ ЗНАМЕНИТЫХ ФИЛОСОФОВ
КНИГА VI
Антисфен
1 Антисфен, сын Антисфена, был афинянин, но, как говорили, незаконнорождённый. С этим связан его ответ на чью-то насмешку: «И матерь богов — фригиянка»[11]. Должно быть, его мать была родом из Фракии. После того как он отличился в битве при Танагре[12], Сократ заметил, что Антисфен никогда не показал бы себя таким храбрецом, если бы оба его родителя были афиняне. И сам Антисфен с презрением говорил об афинянах, кичившихся своим происхождением, что они ничуть не благороднее улиток или кузнечиков.
Сначала он был учеником ритора Горгия. Отсюда риторическая окраска его диалогов, особенно ощутимая в «Истине» и в «Протрептиках».
2 Гермипп сообщает, что Антисфен собирался выступить во время Истмийских игр как с поношением, так и с похвалой гражданам Афин, Фив и Лакедемона, но потом раздумал, увидев множество людей, прибывших из этих городов.
Позднее он примкнул к кружку Сократа и так много почерпнул там, что стал уговаривать своих собственных учеников перейти вместе с ним в обучение к Сократу. Живя в Пирее, Антисфен каждый день проделывал 40 стадиев[13], чтобы только послушать Сократа. От него он научился воздержанности и, восхищаясь его презрением к страстям, стал родоначальником кинизма. Он доказывал, что труд — благо, приводя в пример великого Геракла и Кира, одного — из эллинов, другого — из варваров.
3 Он первым дал определение: «Понятие есть то, что выражает, чем предмет был или что он есть». Он часто говаривал: «Лучше помешаться, чем наслаждаться», а также: «Следует сходиться только с такими женщинами, которые будут вам за это признательны». Одному юноше с Понта, который хотел у него учиться и спросил, что для этого нужно, он ответил: «Новая книжка, новый грифелёк, новая табличка, да ума кусок», игрой слов подчеркивая значение ума[14]. На вопрос, кого следует брать в жёны, сказал: «Та, что всеобщий имеет успех, жена для всех, а та, что без внимания, сплошное наказание»[15]. Услышав однажды, что Платон поносит его, заметил: «Так бывает и с царями: они делают добро, а все их бранят».
4 Однажды его посвящали в таинства орфиков, и жрец сказал, что посвящённых в Аиде ожидают всякие блага, на что Антисфен возразил: «Почему же ты не умираешь?» Когда его попрекали тем, что не оба его родителя свободнорожденные, он сказал: «Но они также и не борцы, а вот я — борец». Опрошенный, почему у него так мало учеников, ответил: «Потому, что я гоню их от себя серебряной палкой»[16]. На вопрос, почему он так жесток с учениками, ответил: «И врачи бывают жестоки с больными». Увидев однажды прелюбодея, спасавшегося бегством, он крикнул ему: «Несчастный! Какой опасности ты мог бы избежать всего за один обол!» Как рассказывает Гекатон в «Хриях», Антисфен говорил: «Лучше достаться воронам, чем попасть к льстецам. Те пожирают мёртвых, а эти — живых»[17].
5 На вопрос, о чём человек должен мечтать, он ответил: «О том, чтобы умереть счастливым». Как-то один из знакомых пожаловался ему, что потерял свои ценные записи. На это он заметил: «Нужно было записывать не на табличке, а в сердце». Он нередко говорил: «Как ржавчина съедает железо, так завистников — их собственный нрав». «Тот, кто хочет быть бессмертным, — говорил он, — должен вести благочестивую и праведную жизнь». Он говорил: «Государства погибают тогда, когда перестают отличать дурных от хороших». Когда его однажды хвалили дурные люди, он заметил: «Боюсь, не сделал ли я чего-нибудь дурного».
6 Он говорил, что совместная жизнь братьев-единомышленников прочнее всяких стен. Нужно, учил он брать с собой в дорогу столько припасов, чтобы они уцелели даже при кораблекрушении. Когда однажды его упрекнули в том, что он якшается с дурными людьми, он ответил: «И врачн вступают в контакт с больными, но не заражаются». «Не чудно ли, — говорил он, — очищать зёрна от плевел, не допускать к бою людей непригодных и в то же время мириться с мошенниками на государственной службе?» Когда его спросили, что даёт ему философия, он ответил: «Умение оставаться наедине с собой». Во время пирушки кто-то предложил ему: «Спой!» — «А ты сыграй мне на флейте», — ответил Антисфен. Когда Диоген попросил у него хитон, он предложил ему взамен сложить вдвое свой собственный гиматий.
10
Более подробно о кинизме см:
11
Имеется в виду Кибела, "Великая матерь богов", — малоазийская богиня плодородия. Ее оргиастический культ был особенно распространён в древнем мире в эпоху эллинизма и в римский период.
12
Возможно, имеется в виду сражение при Танагре (город в Беотии) в 426 г. до н. э. См.:
17
Игра слов: coracas—colacas (вороны—льстецы). Греч. выражение "к воронам!" по смыслу равнозначно нашему "к чертям!"