(этот стих вместе с Платоном Антисфен приписывает Еврипиду, в то время как другие авторы утверждают, что он взят из трагедии Софокла «Аякс из Локр». См.: Схолии к Фесмофориадзусам, Аристофана, 21; Аристид. Речи, II, 288; Платон. Государство, VIII, 568А; Он же. Феаг, 125В, и др.).
72. Поэтому не так уж плохи поправки, сделанные Клеанфом и Антисфеном. Когда он (Антисфен. — И. Н.) увидел, что афиняне, находившиеся в театре, пришли в страшное волнение, услышав стих:
тут же его переделал:
(Плутарх. Как юноше должно слушать произведения поэтов. — Гуттен, т. 7, с. 115. Указанный стих принадлежит Еврипиду («Эол»), как указывает схолиаст к стих. 1523 «Лягушек» Аристофана).
73. Если бы он любил не только сельское хозяйство, но и людей, то предпочел бы засеять поле, которое могло бы прокормить много народа, а не такой клочок земли, о котором говорил Антисфен, что его хватило бы только на то, чтобы натереться Автолику песком. А я, собираясь возделывать поле, хочу обратить в него весь мир (Плутарх. Философу следует беседовать прежде всего с сильными мира, 3. — Гуттен, т. 12, с. 86; ср.: Ксенофонт. Пир, III, 8; Плутарх. Об изгнании, т. 10, с. 370; Диог. Лаэрт., VI, 98; Цицерон. Тускуланы, V, 37).
74. Рассмотрев этот вопрос, Антисфен сказал, что образованного и умного человека трудно переносить, так как неразумие — вещь легкая и необременительная, а разум непреклонен, непоколебим, тяжесть его неодолима (Филон Алекс. О том, что всякий добродетельный человек свободен. — Гешель, с. 869).
75. «С того времени, как Антисфен меня освободил, я перестал быть рабом». — «Как он это сделал?» — «Послушай, что он говорит: он научил меня тому, что является моим и что мне не принадлежит. Богатства не мои, родственники, близкие, друзья, слава, привычные ценности, общение с людьми — всё это чуждое».— «Что же принадлежит тебе?» — «Мои представления. Они, — учил он, — никому не подвластны, зависят только от меня, и никто не может им помешать, никто не заставит пользоваться ими иначе, чем я хочу» (Эпиктет. Беседы, III, 24, 67 сл.; ср.: Там же, IV, 1, 114).
Апофтегмы
76. На вопрос, что такое праздник, Антисфен ответил: повод для обжорства (Антоний и Максим. Беседа о невоздержанности и обжорстве, с. 299).
77. Как рассказывает Гекатон в «Хриях», Антисфен говорил: «Лучше достаться воронам, чем попасть к льстецам. Те пожирают мёртвых, а эти — живых» (Диог. Лаэрт., VI, 4).
78. Спрошенный, почему у него так мало учеников, [Антисфен] ответил: «Потому что я гоню их от себя серебряной (может быть, agriai — свирепой?) палкой» (Там же).
79. На вопрос, почему он так жесток с учениками, (Антисфен] ответил: «И врачи бывают жестоки с больными» (Там же).
80. Диоген Синопский скоро стал презирать остальных, к Антисфену же относился дружелюбно, не столько восхваляя его самого, сколько его речи, так как считал, что только они одни истинны и скорее всего могут помочь человеку. Сравнивая Антисфена с его речами, он иногда упрекал его самого за излишнюю мягкость и, бранясь, называл его трубой, потому что она, хотя и очень громко трубит, но себя не слышит. И Антисфен выслушивал всё это и не возражал, ибо восторгался характером этого человека. Однако в свою защиту говорил, что похож не на трубу, а на осу: осы жужжат крылышками негромко, зато жало у них жалит очень больно. Ему доставляла удовольствие откровенность Диогена, подобно тому как всадник, получивший коня норовистого, но смелого и выносливого, тем не менее хвалит его горячность, а ленивых и медлительных ненавидит и не выносит. Таких иногда то шпорами колют, то плёткой понукают, как те, которые, натягивая струны, смотрят всё же, чтобы они не оборвались (Дион Хрисостом. Речи, VIII. — Рейске, с. 275; ср.: Стобей, Антология, XIII, 19).
81. Как пир без беседы, так и богатство без добродетели не приносит радости (Стобей. Антология, I, 30. Слова Антисфена).
82. На вопрос, почему не богачи идут к мудрецам, а наоборот, Антисфен ответил: «Потому что мудрецы знают, что им нужно для жизни, а богачи не знают: в ином случае они стремились бы скорее к мудрости, а не к деньгам» (Там же, III, 64).