Сергей поскреб макушку и закрыл книжицу. Стоп. А это что такое?
Он прощупал коленкоровую обложку. Что-то под ней было — что-то типа тонкой пластинки размером с карманный календарик. Достаточно жесткое. Сергей выдвинул ящик стола, нашел старый скальпель, отобранный в свое время у какого-то малолетнего ублюдка, и подковырнул краешек оклеенной коленкором обложки. Тот подался, Сергей потянул сильнее, и на стол упала тонкая черная пластина.
Очень легкая, изготовлена вроде бы из пластмассы или целлулоида черного цвета, на одной стороне едва заметная штриховка, словно на игральной карте, на другой — восемь значков, напоминающих иероглифы. Но не иероглифы — слишком округлые, с хитрыми завитками… Значки, казалось, были впечатаны внутрь «карты» и серебристо поблескивали в солнечных лучах.
— Зотов! — Сергей нажал кнопку селектора, — Милый друг, зайди ко мне.
— Щас, — сказал Зотов. Через минуту он вошел, держа в руке вскрытую пачку вафель. — Хочешь вафлю? Миндальная.
— Потом. Смотри сюда.
Зотов повертел в пальцах «карту».
— Ну и что?
— Что это, по-твоему?
— Печатная плата от телевизора японского, например.
— Не подходит. Контактов не вижу.
— Ну, мало ли что они там напридумывали. Читал вчера в газете, какие-то плазменные телевизоры делают. Стоит — не поверишь! — 570 тысяч! Там не только платы, а что угодно может быть… Видишь, иероглифы. — Зотов ткнул пальцем, осыпав стол градом вафельных крошек.
— Вижу… — поморщился Сергей. Он снова осмотрел записную книжку. А коленкор-то подклеен недавно, причем не древним силикатным клеем, как следовало ожидать, а «Моментом», его сопли легко узнать. Значит, Корнеев спрятал пластинку не столь давно или периодически ее извлекал… Да, скорее второе — наслоения клея явно многократные.
— А может, это для телефона магнитная карта? — продолжал строить догадки Зотов, хрустя вафлями. — Похоже. Из Японии кто-нибудь привез или из Китая.
— Из экспертов кто у нас на месте?
— Борисыч сидел, кофе сосал. Хочешь показать?
— Надо бы.
— Ну давай я снесу, мне по пути. Потом перезвонишь, спросишь.
— Хорошо. И на-ка тебе книжечку вот эту, — Сергей отдал ту, что новее. — Проверь адреса, может, кто про нашего старикана что интересное расскажет.
Перезванивать Сергею не пришлось, потому что Борисыч появился сам спустя минут десять. Он взирал на Сергея через затемненные стекла очков и восторженно шевелил губами.
— Ты где это взял? — с порога спросил он.
— Вешдок. А что?
— Занятная штука, вот что. Смотри. — Он вынул из кармана рубашки скальпель и, не успел Сергей заорать, с силой провел по черной пластинке. На ней не осталось и следа.
— Вот так, — наставительно сказал Борисыч, кладя скальпель. — Это еще не все, можешь попробовать забить в нее гвоздь или топором рубануть. Ей по хрену.
— Это что, металл?
— Ума не приложу. Что-то типа кевлара, но очень гибкое. Не горит, не плавится. В воде не тонет.
— В огне не горит и в воде не тонет… — пробормотал Сергей. — А значочки эти?
— Тоже не знаю. Но тут я не мастак, может, японский или китайский, или кто там еще иероглифическое письмо использует… Так где взял?
— Государственная тайна. Ты можешь написать мне справочку по этой пластинке? Чего с ней делал, что получилось, из чего сделана?
— Написать-то я могу, но ничего толкового не скажу.
— А ты напиши, напиши… Она, кстати, не излучает? — встрепенулся Сергей.
— Дозиметром проверял, ничего. — Ну и слава богу. Пиши, пиши…
Борисыч пожал плечами и удалился, что-то шепча себе под нос, а Сергей остался в полнейшем недоумении. Вот еще и пластинка появилась. К чему бы такая? Оборонное сырье? Секретные штучки? Может, пока не поздно, отволочь ее в ФСБ, да и черт с ней?
Нет, это не решение. Тем более к смерти старика Корнеева эта пластинка может не иметь никакого отношения. Мало ли, на улице нашел… Тогда бы не прятал, впрочем. Без поллитры не разберешься, решил Сергей, и снова позвонил Зотову.
— Чего? — отозвался тот, чавкая.
— Что вечером делаешь?
— Ничего.
— Может, по сто грамм?
— Жена завопит.
— Скажи, по работе.
— Я уже третий вечер по работе, а потом она унюхивает и давай брюзжать.
— Ну и черт с тобой. Потом жалеть будешь.
— Эй, эй! Я ж не отказывался! Я просто констатировал, — заторопился Зотов. — Когда конкретно?
— Да после работы сразу. Заходи.
Сергей походил по кабинету. Ничего в голову не лезло, хотя давно пора отписаться по тройке-четверке дел… Вот хотя бы по коммерческому ларьку. Или по краже на рынке. А лень… Хрен с ними, днем раньше, днем позже.