Незаметно для себя Володя все же уснул, завернувшись в плащ Бордера, и проснулся через несколько часов, разбуженный жутким грохотом.
Грохотал Бандикут, который, в очередной раз плотно покушав и допив все запасы пива из холодильника, решил смастерить Марине толковый костюмчик из имеющегося материала. Инструмент у Растамана нашелся, а специалистом по части бронекостюмных компиляций Бандикут был, судя по его собственной одежке, уникальным. Сейчас он стучал молотком по шлему, пытаясь таким нехитрым способом подогнать его к горловине скафандра. Скафандр был уже собран из как минимум трех разных, но со шлемом выходила незадача.
— А, проснулся, доктор-врач! — ворчливо констатировал Бандикут. — Я уж думал, продрыхнешь сутки напролет. А я, видишь, решил твою красавицу приодеть.
— Достал уже… — промямлил Володя сварливым тоном. Голова была словно свинцом налита. А ты как думал, лейтенант Рождественский? Легко в одиночку покойников оживлять?
— Дядя Сережа мне все рассказал, — сообщила Марина, появляясь из операционной. На ней взамен вконец затасканного балахона был длинный белый халат — наверное, из гардероба Растамана. Сам толстяк выглядывал из-за плеча девушки и никаких гнусных планов на сей раз вроде не вынашивал.
— Дядя Сережа? — не понял лейтенант.
— Ну, меня так зовут, — смущенно произнес маленький сталкер, с особым ожесточением стукнув по шлему. — «Дядя Бандикут» как-то совсем уж нелепо звучит.
Володя едва удержался, чтобы не рассмеяться.
— Он сказал, что вы меня спасли. Вытащили с того света. — Марина присела на краешек дивана, и военврач машинально подвинулся, освобождая побольше места. — Как вы это делаете?
— Я бионик. Вы знаете, что такое бионик?
— Это сталкер, который лечит. Дядя Сережа и это мне объяснил, он сказал, что вы бионик от бога.
Бандикут покраснел и начал чем-то мерзко скрежетать.
— Я не это хотела спросить. Как вы это делаете?
— Если бы я знал, Марина, — грустно сказал Рождественский. — Это ведь не я сам. Это импланты, которые сидят у меня в плече. Это Академзона. Мы можем все это только вместе.
— Все равно спасибо вам… — Она взяла его за руку, и лейтенант вдруг ощутил, насколько это ему приятно. — Я знаю, у меня в… в голове была эта дрянь. Чтобы повлиять на папу, на других… Вы ее вытащили. Странно, но я ничего не чувствую. Совсем-совсем ничего…
— Операцию я сделал на очень хорошем, современном стенд-комплексе.
Говоря это, Володя прекрасно понимал, что дело здесь не только в роботизированном комплексе. При всей своей уникальности «Баст» покойников не оживлял, а после подобной операции на мозге пациенту пришлось бы отлеживаться несколько дней, приходить в себя и восстанавливать рефлексы. Марина же стояла перед ним, живая и невредимая. И «совсем-совсем ничего» не чувствовала.
Неловкое затянувшееся молчание нарушил Бандикут, громко объявивший:
— Извольте мерить, мадама. Ваш костюм готов.
Марина поднялась с дивана и уволокла бронескафандр в операционную, предварительно выставив оттуда Растамана. Толстяк по-прежнему выглядел наказанным, но лейтенант не собирался предпринимать к нему никаких карательных мер. Надо будет Бандикуту, сам разберется. Проковыляв к холодильнику, Володя нашел на полке пакет молока, критически его осмотрел. Полторы недели всего, как произвели в Барабинске. Вот же пройдоха этот Растаман, такое свежее молоко даже в магазине на базе «Колывань» не всегда найдешь… Открутив крышечку, он сделал пару больших глотков. Растаман, пригорюнившись, сидел на корточках под плакатом с каким-то из своих негров и жалобно смотрел на него.
— Что дальше-то делать будем, доктор-врач? — спросил Бандикут, который так и остался сидеть на полу в окружении разбросанных инструментов и деталей разобранных бронекостюмов. — Если очухался, надо к Барьеру топать. Выведу я вас на пост…
— А сам? Может, махнешь с нами на ту сторону? Ты не энергик, не знаю, что там у тебя за импланты стоят… Может, получится вынуть.
— Кому я там нужен? — отозвался маленький сталкер. — Здесь дел полно к тому же. Ну, если подкинете бабла или, еще лучше, пожрать и выпить — не обижусь.
— Подумай… — лейтенант чуть не назвал сталкера «дядя Сережа», но вовремя остановился. — Подумай, Бандикут. Может, правда с нами уйдешь?