Мы согласились, так как Азиз горячо поддержал эту идею. Вращая сверкающими белками глаз на фоне темной кожи и окутывая все вокруг загадочным туманом от междометий и своего верного косяка, он заявил, что в нашей жизни счастливые случайности — редкость, а несчастные — частость (он так и сказал, конец цитаты). Посему лишать людей редкостей — преступление перед статистикой!
Я чуть не подавился бутербродом с верблюжьим сыром и часто-часто закивал. Я решил, что философских споров с меня на сегодня хватит, да и побыть с Ириной вдвоем хотелось сильнее.
Марсианская беспроводная Сеть иногда пропадала, но это не мешало нам с Ирой слушать разную музыку или интересные аудиопостановки, чаще всего по старым земным книжкам. Ирина находила их более любопытными, чем современный стиль литературы, несмотря на то что некоторые были тяжеловаты в восприятии.
Поезд плавно сбавил ход, глухо лязгая вагонными сцепками, — наверное, опять занос на рельсах.
Успели опять пообщаться с Хмурым, который оказался вполне веселым парнем. Потом заперлись после его ухода на какое-то время в купе, чтобы никто не мешал. Кажется, действие шоколада на нас так и не прошло — мы опять целовались рекордное количество времени, пока наконец нам не стало тесно в одежде и мы не сбросили ее в беспорядке на пол. И стали предаваться полной гамме тактильных ощущений, чувствуя закипание внутри каждого из нас бурного вулканического счастья, которым клокотали наши сердца от смелых и ласковых прикосновений, оттого что мы слишком долго ждали этой любви в потоке окружающего хаоса, смерти и грязи.
В конце, когда наши сдавленные вскрики утихли, мы, не одеваясь, втиснулись на одну койку, прикрывшись одеялом, и едва не уснули. Но нас разбудил настойчивый стук Хмурого, сказавшего нам через дверь, что нас зовут какие-то люди из вагона-буфета.
Я сел на койке и, закурив, ответил, что мы уже идем.
Ирина сходила в «верблюжатник» и принесла из своего рюкзака платье, которое мне так полюбилось еще на приеме у Диего.
В общем, мы попытались украсить себя кто как мог, чтобы ощущение праздника было подчеркнуто. И пошли… Проходя по вагону-бестиарию, мы повторили все, что делали перед этим, — сперва приласкали наших верблюдов, а потом стали опять целоваться.
Было такое ощущение, что Ирина излучает из себя какой-то свет радости: она выглядела свежей, веселой, часто улыбалась, и в глубине ее глаз переливались таинственным светом маленькие искорки. Она сказала, что не хочет со мной расставаться даже на секунду, она что-то напевала, и мы держались за руки, словно школьники.
Я ликовал в душе: такой счастливой я ее видел очень редко и в эти моменты понимал, как ей тяжело приходилось последнее время и как она соскучилась по обыкновенному веселью. Даже встреча с туристами превратилась для нас в радостное событие, хоть совсем недавно мы мечтали отделаться от этой группы, как от опасной обузы. Меня даже чем-то успокаивала наша с Дарби договоренность о ликвидации «крота». Я тоже хотел наконец расслабиться и получать от жизни простые удовольствия, которыми была скудна наша поездка.
Когда мы вошли в буфет, под плавное колыхание вагона, все уже были в сборе: полковник, Дронова и Азиз сидели за тем же столом, Аюми и Крис делали возле стойки заказ, а Йорген с Сибиллой о чем-то оживленно беседовали, отчаянно жестикулируя.
Мы замерли в дверях, наблюдая за этим бурлением характеров и темпераментов.
Йорген заметил нас первым и застыл, будто в игре «замри-отомри». Его рука окаменела, простертая по направлению к нам, а рот так и не смог закрыться до конца.
Вслед за ним обернулась Сибилла и тоже замерла со съехавшей слегка вбок улыбкой и взлетевшими бровями. Дронова с Азизом начали аплодировать под стук колес, чем привлекли всеобщее внимание.
Аюми округлила глаза и прикрыла губы ладонью, а Крис начал размахивать руками и кинулся к нам.
С нами нянчились, как с детьми. Крис причитал, сбившись на родной язык: «Май гад! Айм вэри глэт ту си ю!» Сибилла с Аюми обняли с двух сторон, даже плечо заныло, а потом бросились целовать Ирину, которая, зажмурив глаза, улыбалась. Йорген чуть не сделал меня калекой, одновременно наступив мне на ногу и сдавив мою ладонь до суставного хруста.
В общем, торжественный выход состоялся, и замызганный буфет стал настоящим праздничным залом!
— После этого тура, — пробасил Йорген, глядя на Ирину с восхищением, — вас, дамочка, надо будет произвести в «марсиане»! Как вы так?..