Бодрствовали только Ирина, полковник, повара и Азиз с одним шахтером. Они мне не смогли вразумительно ответить на него. Тогда я попытался разбудить Паттерсона, но он только что-то бормотал на ломаном английском и пытался отмахиваться руками, даже после того как я крикнул ему в ухо, что нас атакуют индейцы. Он повернулся на другой бок и пробормотал:
— I’ll call back later…[75]
Я решил не устраивать допросов по принципу застенков гестапо и, умерив свое любопытство, проглотив таблетку стимулятора, отправился на поиски Хмурого.
После некоторых мытарств я разыскал его в последнем вагоне, где он руководил обыском вещей пассажиров, которых абсолютно бесцеремонно будили двое рослых охранников. Он, взяв в руки свой планшет, стал проверять список пассажиров, но и там не было отмечено того, что надо.
Хмурый выказал недюжинный энтузиазм, и мы стали опрашивать пассажиров, описывая им Криса Паттерсона, пока наконец одна бесцветного вида женщина с усталым лицом не указала точного места, на которое переселился тучный американец в очках.
Мы с Хмурым подошли к отсеку плацкарты, где на одной полке храпел человек, а две верхние были завалены вещами.
— Погодь, — сказал Хмурый, вновь нахмурясь, — так это же тот самый мужик, который нашел ключ Джима… Это к нему, что ли, вашего Криса переселили?
Я торжествующе улыбался. Во-первых, потому, что моя догадка блестящим образом подтвердилась, а во-вторых, потому, что сделал я ее, не заморачиваясь какими-то немыслимыми логическими заключениями и чисто по интуиции! Все сошлось! В десятку!
— Бинго! — сказал я, страшно гордясь собой, и оттого, видно, выглядел слегка по-идиотски.
— Что «бинго»? — переспросил Хмурый.
— Ну… — снисходительно ответил я. — То, что… видишь! Криса переселили сюда — и тут же нашли ключ бугра вашего. Выходит дело, что подозревать можно Криса, или же кто-то хочет, чтобы мы его подозревали.
— Охренеть можно! — Хмурый всплеснул руками. — Да этот ключ могли ногами запинать туда случайно, или же сам этот шахтер на них шестерил… Да и вообще… ты этого Криса допрашивал?
— Нет, он спит, — сказал я, поморщившись от досады, что Хмурый не понимает всей значимости моего открытия.
— Ну вот и выясни у него все, а с мужиком этим мы еще поговорим…
— Выясню, — сказал я, — а вы тут все обыщите, особенно койки наших туристов.
— Обыщем-обыщем, — пообещал Хмурый.
— И вообще, — спросил я, распаляясь, — почему в списке пассажиров бригадир не указал места, на которое переселил Криса?
— Он, может, у себя отметил, — невозмутимо изрек Хмурый. — Мы же только под конец рейса списки уточняем…
Хмурый отправил со мной четверых охранников. Это были бойцы, двое из которых дежурили вчера в вагоне-буфете, а двое — в вагоне с туристами. Как я и ожидал, эти люди мало что помнили интересного. Это психология: если тебя ставят на некую должность и говорят тебе: «Запоминай все и за всем следи», то после первых месяцев работы человек привыкает к некоему автоматизму. Мелочи ускользают от него, так как он ждет крупных неприятностей и происшествий и конечно же не находит их в повседневной жизни — синдром полисмена.
В первую очередь меня интересовало одно: когда я начал беседу с Дарби, бригадир, уходя из купе, сказал, что будет у охраны. Охрана подтвердила, что Джеймс заходил к ним и спросил, все ли в порядке, затем он ушел, не сказав куда. Прояснили этот вопрос только ребята из последнего вагона — охранники, сидевшие рядом с турелью.
Во-первых, они подтвердили, что Дронова попросила их открыть кабину, чтобы порисовать. А перед этим в районе трех они с ней играли в карты. Подозрительного не видели. Во-вторых, сказали, что примерно около часа ночи видели бригадира, который сказал, что, по слухам, в третьем вагоне везут контрабанду в виде цезия, и отрядил их в помощь на обыск.
Мы с Ириной ушли спать в свое купе. Вернее, она уснула, а я сидел и думал, тупо уставясь в окно, на которое вдруг наползла тень: поезд въезжал в тоннель, пробитый в хребте Гордия. За окнами гулко отражался о стены стук колес нашего поезда. Мы все ближе и ближе к заветной цели и все дальше от покоя и одиночества.
Около трех мой мозг был готов взорваться, и меня сморило сном, несмотря на стимуляторы.
Все началось, когда меня разбудил Хмурый, деликатно подергав за плечо.
— Вставай, Странный, есть кой-какие новости.
— Что? Уже? — вырвалось у меня. — Его нашли?