Я посмотрел на нее и встретил взгляд ее бездонных серых глаз. Что-то во мне встрепенулось, как пойманная в силки птица: одинокая покинутая девушка, продолжающая искать призрак своего счастья, который блуждает по мертвым пустыням и скалам этой треклятой планеты, и она следует за ним уже без особой надежды его отыскать… Ей нужна поддержка, как никому из присутствующих здесь…
— Спасибо, я постараюсь оправдать ваше доверие, — кинул я ей. — Да, негусто, конечно, у нас с фактами.
— Я же сказала вам, что ничего особенного не знаю, — грустно промолвила она и немного виновато улыбнулась.
— Нет, вы мне подтвердили парочку моих предположений. И я могу с уверенностью заявить, что опасность вам не грозит.
— Почему вы так решили? — удивленно спросила она.
— Ну… это долго объяснять…
— Мне интересно: все-таки речь идет о моем спокойствии. — Она посмотрела на меня с некоторым вызовом.
— Ваш муж, как мне кажется, подверг вас некоторому риску там, еще на Земле, но он не ожидал, что этот риск будет большим, он вообще повел себя странно, как мне кажется… — Я задумчиво затянулся сигаретой. — Но то, что он вам мало рассказывал, — это и есть залог некоторой вашей безопасности.
— Выражайтесь яснее, пожалуйста. — Она с интересом наблюдала за выражением моего лица.
— Я пока не могу ничего вам сказать…
— Ну вот! Терпеть не могу всяких тайн и загадок. — Ирина явно начинала злиться.
— Честное слово, Ирина, я ведь строю такие фантастические предположения, что и сам боюсь о них думать, — пытался я сгладить ситуацию по максимуму. — Я все вам расскажу, и довольно скоро. Неужели вы думаете, что я хочу вас обмануть?
— Если бы я так думала, я бы вам ни слова не сказала. — Она сверкнула в темноте яркими звездочками своих зрачков. И вдруг… улыбнулась, глядя на мой растерянный вид. Неприятности, казалось, отступили вместе с исчезнувшим глюком, далеко за плоскогорье. И мне стало так уютно в этой зябкой и опасной ночной пустыне, будто я здесь родился и вырос.
— Я знаю, — продолжила Ирина, — вам надо подумать. Но вы сможете во всем разобраться, я не сомневаюсь, уж если вас слушаются глюки…
— Просто я умею с ними себя вести по их правилам. — Когда она меня хвалила, я ощущал чудовищную неловкость: хоть мне и было приятно, но казалось, это про кого-то другого она говорит.
— Вы просто недооцениваете свои таланты, — она явно хотела меня добить, — я не встречала на Марсе ни одного Охотника, хоть немного похожего на вас. Когда произошло убийство, ваше спокойствие и хладнокровие вызывали у меня зависть.
— Меня чуть не стошнило от запаха, — промямлил я, — а уж от этого обыска…
— Нас, похоже, действительно втравили в какую-то крупную авантюру, — перебила меня Ирина. — И я совершенно искренне хочу сказать вам, что вы единственный человек здесь, которому я могу доверять. Понимаете? От вас зависят наши жизни… Я буду стараться вам помогать во всем…
— Я сделаю все, — сказал я, ласково взяв ее за локоть и поглядев в глаза. — Я все пойму и узнаю, и мы доедем до этого чертова Олимпа, даже если все демоны Марса встанут на нашем пути плотной шеренгой… Этот кукловод задел мою профессиональную репутацию, и…
Я почувствовал на левом предплечье легкую вибрацию: это КПК вошел в режим коммуникатора, и мне пришло сообщение — это редкость на Марсе, дорого и редко необходимо. Извинившись перед Ириной, я отвлекся на экран. Писала, как ни странно, Сибилла: «Странный, вы там уже обнимаетесь? Приотстань-ка незаметно и послушай: тут что-то происходит — полячка нашла в своих бумагах для рисования какой-то лист со стихами, говорит, что не ее, откуда взялся — не знает. Собирается читать вслух, хочешь послушать?»
Я повернулся к Ирине.
— Нам сейчас надо будет слегка замедлиться, — сказал я негромко, — чтобы подвинуться ближе к туристам и послушать, что там происходит. Давайте сначала я, потом вы.
Ирина кивнула. Я слегка придержал поводья своего дромадера, и тот замедлил свой шаг. Вполоборота я заметил, что смена уже потеряла строй и слегка скучковалась.
— …Да, когда собралась рисовать, Аюми, — говорила Дронова, обращаясь к японке. — Сейчас прочту, я про себя уже прочитала пару строк: стихи необычные, но очень красивые… Вот, слушайте, полковник: это легенда, похоже… Говорю же — не знаю чьи, может, кто-то их мне посвятил… Шучу… Ну вот…