Я удивился и ничего не понял — это были координаты долины Утопия, имена этих кланов мне ни о чем не говорили. Что-то я слышал разве про клан Мэнсона: поговаривали, будто это какие-то отморозки-сатанисты, которые совершают ритуальные убийства, но как-то мало в это мне тогда верилось.
После разграбления базы мы возвращались с богатой добычей, и все были страшно довольны, несмотря на то что погиб еще один Охотник, который, пытаясь пройти в реакторный отсек базы, активировал сигнализацию, и беднягу в четырех местах рассекло лазерным заслоном. Гордостью нашего рейда был свежий, расконсервированный армейский БТР, на котором мы тогда и возвращались в город, привязав верблюдов к ручкам задних люков. Ехали не торопясь.
Приехав в город, я зашел в указанный мне бар. Ко мне подскочил вертлявый и сухопарый официант, с болезненным блеском в глазах, с маленькими зрачками, сильно напоминающий наркошу, мексиканского происхождения, и спросил, чего я желаю из услуг бара. Я позвал Жирного Тэдди. Он принял у меня мой пистолет и автомат с гранатами и, заботливо спрятав это в огромный оружейный сейф в зарешеченной нише и выдав мне номерок, скрылся в недрах барных коридоров.
Тэдди и вправду был очень жирным и усатым, как таракан. Он окинул меня беглым взглядом и сказал, что он меня не знает и чтобы я убирался ко всем паладинам в казарму. Я сказал, что меня прислал Голландец, а сам он, мол, прижмурился на рейде.
Это возымело свое действие. Тэдди позвал меня в офис бара — судя по всему, он был тут хозяин. Кабинет, по марсианским меркам, был обставлен роскошно: позолоченная люстра с неоновыми свечами, мониторная стойка на шесть экранов, через которую можно было видеть все, что происходит в баре и вокруг него, бюро красного дерева — такое я видел последний раз только на Земле, висящие по стенам автоматические винтовки и карабины с сочащимся из деталей оружейным маслом и над креслом хозяина чучело головы огромной крысы-мутанта. А самое уникальное — настоящий робот-андроид из геологоразведочной серии с агрегатами для бурения, включая небольшой лазер с кожухами анализаторов минералов. Он выглядел как древние рыцарские доспехи в замках зажиточных князей прошлого. Я такого один раз только видел, и то на базе, во время инструктажа.
Молча Жирный Тэдди жестом посадил меня за стол, сел и молча протянул руку. Я передал ему мини-диск. Он так же, в полном молчании, сунул его в компьютер. Потом удовлетворенно крякнул и ударил себя рукой по колену. Он был мне неприятен с самой первой секунды нашей встречи. Но я старался изо всех сил косить под простачка, потому что уже тогда мне часто говорили, что мои настроения и эмоции заметно влияют на окружающих людей.
— Молоток Голландец, мир его костям. — Он обернулся ко мне. — Как звать? — повелительно спросил.
— Странный, — ответил я спокойно.
— С-т-р-а-н-н-ы-й, — медленно причмокивая, задумчиво произнес он, словно пробуя мою кличку на вкус. — И очень ты странный?
— Порядком, — ответил я вежливо, хотя он начинал меня раздражать.
— Вот что, Странный, — сказал он, нахмурясь, — есть тебе одно деловое предложение, от которого нельзя отказаться, но вот один вопрос у меня к тебе: ты не из болтливых? Любишь языком чесать на пьяных тусовках?
— Обожаю, — ответил я, — особенно анекдоты про президента Марса.
— Просто вот тут какое дело, — вновь задумчиво нахмурился Тэдди. — Если проболтаешься, тебе и язык отрежут, и яйца — на всякий случай, чтобы не мешали. Улавливаешь суть проблемы?
— Без языка — еще ладно, — я начинал злиться, — а вот яйца я бы оставил себе. И вообще — я на Голландца не работаю, улавливаешь суть проблемы, Жирный Тэдди?
— Ну, покидай понтов, покидай. — Он оскалил свою жирную морду в ухмылке, а усы раздвинулись в стороны, как ворота в преисподнюю — тоненькие такие ворота. — Я просто тебя по-дружески предупреждаю: ты оказал мне услугу — и я окажу тебе.
— Тэдди. — Я старался, чтоб мой голос звучал убедительно. — Я тоже абсолютно по-дружески информирую: Голландец перед смертью просил передать диск меня, потому что я просто оказался рядом с ним, когда он умирал. Уж не знаю почему, но я не отказал умирающему марсианину. Вот диск — а вот я, и надо сказать, у меня своих дел выше Олимпа.