Диего показал, как стреляют из автоматов мужчины кланов.
— Они думают: мы постреляли мужчин из другого клана! Мы победили! — Он опять сверкнул своими сумасшедшими глазами. — Но они не победили. Победил Жирный Тэдд и забрал себе много денег. В небе летает большой корабль, там сидит друг Тэдда. Он снимает на камеру, как дерутся люди, убивают себя, — и показывает это за деньги там, на Земле. Понимаешь? Очень много эргов и девайсов привозят за это на транспорте оттуда.
И Диего неопределенно махнул рукой куда-то на небо.
— А таких, как Голландец, много, они собирают слухи и сплетни — кто хочет напасть на кого… Но Голландец еще хуже: он мог сделать плохо одному клану, а сказать, что это сделал другой клан, понимаешь? Так мог всех ловко обдурить, что люди шли стрелять друг в друга просто так, а плохие койоты получали деньги из телевизора — как за бокс или джек-пот. Понимаешь? Голландец узнавал координаты места, и большой корабль поворачивал туда камеру, и они это показывали за деньги…
— Да… — протянул я, впервые за долгое время пораженный таким изощренным человеческим цинизмом. — Хреново у вас тут, ребята. Прям как в одном кино…
— Да, кино… — быстро закивал Диего. — Но все по-настоящему. Ты ведь честный амиго, ты не захотел работать на Тэдда, хоть и не знал, что делал Голландец, но тебе сказало сердце: Странный, не прыгай в выгребную яму. Если со мной что-то случится плохое — расскажи об этом всем, расскажи паладинам, Охотникам, передай на большой корабль…
— Кто мне поверит? — Я пожал плечами: Диего прослушивал наш разговор с Жирным Тэдди и услышал, что я отказался на него работать, — ловкий малый!
— Возьми, — он вынул из своего засаленного халата небольшую стопку мини-дисков, — здесь отмечены места сражений, но число везде стоит раньше, чем люди воевали, понимаешь?
Он опять задергал шеей, и мне показалось, что даже уши на его бритой голове зашевелились: наверное, у него невралгия от стимуляторов уже.
— Все, мне пора. — Он засуетился больше прежнего. — Помоги Диего — и он не забудет тебя!
И он исчез…
Было это два с чем-то года назад — по марсианским меркам, почти сразу после моего прилета сюда. Тягостное впечатление оставила эта история, хотя ничего страшного и не случилось. Просто с тех пор у меня иногда появлялось ощущение, что за мной пристально наблюдают. Несколько боев после этого я не мог сосредоточиться, и многие думали, что парень, мол, пал духом и Марс его уже поломал… Но не тут-то было: мне удалось по максимуму запретить себе думать об этой истории.
Обещания я своего так пока и не исполнил, потому что не был давно в этих местах и не знал — случилось что-нибудь с Диего или нет?
Да и не догадывался я, кому я могу отдать эту тайну, учитывая то, что здесь всем на всех и вся наплевать и каждый думает в основном о себе.
Паладины если вообще меня и слушали, то отвечали, что станция там, а они здесь, поэтому помочь не смогут никак, хотя дерьмо тот мужик, конечно.
Я пытался даже говорить об этом с парой отчаянных и неглупых Охотников, но они качали головой и говорили, что у каждого свой бизнес, и вооруженные столкновения на Марсе — это пока неизбежность, и что если кто-то может извлечь из этого выгоду, ну что же, он ведь не годится больше ни для чего, пускай…
В общем, со своим идеализмом Диего меня и тогда очень удивил. А главное, как это сочеталось в нем с качествами дельца и правой руки Жирного Тэдди — я никак не мог понять… Вот такой загадочный латинос! Может, это у него от наркотиков такая противоречивая натура образовалась? Все может быть.
Так вот, я собирался сейчас, как доберемся до Персеполиса, навестить Диего, узнать — как он, и попытаться выяснить через человека на станции весь список орбитальных спутниковых высот, какие кем заняты, и пораскинуть мозгами, кто может быть засланцем, контролирующим нашу ситуацию. Не так уж много на марсианской орбите аппаратов больше спутника, и спрятаться там негде… А Диего был неглуп, относился ко мне вроде нормально, и у него имелись зачатки совести и, главное, доступ к информации!
Из задумчивости и бездны воспоминаний меня вывел глава клана Харлей. Он подъехал ко мне почти вплотную. Его бык был ниже моего дромадера, поэтому глядел он снизу вверх.
— Вот будет наш поселок — мы хотим, чтобы вы пришли на нашу тусовку, у нас будет хороший праздник, слышит Великий Гребень мои слова!