– Нас что, будут в рыцари посвящать? - удивился Изольд, но Кромин цыкнул на него.
Во время обрядов, особенно непонятных, лучше помалкивать, иначе ненароком ляпнешь невпопад и вместо почетного гостя превратишься в мелко нарубленный корм для собак.
Собак здесь, впрочем, не было.
Процессия выстроилась в два полукруга, так что они оказались в центре, и медленно двинулась к воротам сада. Кромин и Изольд так же чинно последовали за ними.
Но если они надеялись на долгие и величавые ритуалы, всякие там непонятные, но таинственные обряды и прочие этнографические телодвижения, то ожидания не оправдались. Их не привели в какой-нибудь мрачный храм и даже не вывели наружу, под палящее солнце Наюгиры, чтобы они достойно прошли испытание, дабы доказать право на знание…
Процессия доставила их в подозрительно знакомое помещение. Приглядевшись, Кромин обнаружил, что они снова оказались там, где не так давно плотно перекусили. Только ширмы переставили немного по-иному и часть столиков сдвинули в угол.
За одним из столиков сидел ректор. Жестом руки он отпустил процессию и указал Кромину и Изольду на места рядом.
***– Волнуетесь? - спросил ректор, улыбнувшись.
– Разве есть повод? - в тон ему ответил Кромин.
– Совершенно никакого, - согласился ректор. - Сейчас вы впервые начнете постигать знания по нашей методике, а это - очень важное событие.
– Надеюсь, ваши знания совместимы с нашим здоровьем? - пошутил Изольд, только глаза выдавали его беспокойство. - Жить-то мы будем или не очень?
Ректор лишь рассмеялся:
– У вас не обнаружено никаких болезней, препятствующих знанию. Целители довольны вашим здоровьем.
– Целители? А я-то думал, это банщики! - тихо проговорил Изольд.
В это время в помещении появились трое, которых Кромин счел прислужниками. Каждый из них нес на маленьком подносе высокий кубок. Поставив их перед сидящими, служки чинно удалились. Кромин приподнял матерчатый кружок, которым был прикрыт кубок. Сосуд был почти до краев наполнен непрозрачной густой жидкостью, похожей на фруктовый сок с мякотью.
Ректор поднял бокал.
– Время воспринять знания, - сказал он торжественно.
– А вы что пьете? - сбил пафос момента Изольд, как бы ненароком заглянув в кубок ректора. - У вас ведь другой напиток! - с подозрением в голосе добавил он.
– Разумеется, другой, - с некоторым удивлением отозвался ректор, явно шокированный словами Изольда. - У меня в кубке всего лишь вино. Сегодня только вы удостоены приобщения к знаниям.
Ректор посмотрел на вытаращенные глаза Изольда, а Кромину стоило больших трудов не разрушить улыбкой величие момента.
– Этот напиток и есть суть нашего метода, - провозгласил благоговейно ректор. - Осушите ваши кубки во имя наших будущих успехов, встаньте на путь знания.
Ректор поднес свой бокал к губам, выцедил вино и причмокнул от удовольствия.
– Пьем, - решительно сказал Кромин.
И медленно, глоток за глотком, выпил содержимое кубка. Изольд с сомнением почесал подбородок, а затем лихо осушил свой сосуд.
– Вот ведь гадость! - скривился он. - Советую прогнать повара.
– Действительно, странный напиток, - согласился Кромин. - Смахивает на какой-то жидкий мясной мусс. Да и с солью перестарались. Чем бы запить этот бульон?
– Сейчас подадут вино, - сказал ректор.
Внесли кубки, полные вина, настоящего вина, такого Кромину давненько не приходилось пробовать. Изольду оно тоже понравилось.
– За успех наших общих дел! - сказал он, подняв кубок.
– Может, пригласим наших преподавателей, - предложил Кромин.
– Они не смогут принять участие в нашей встрече, - сказал ректор.
– Что, опять кастовые различия? - удивился Кромин. - Теперь-то мы чем различаемся?
Ректор задумался.
– В каком-то смысле - ничем, - ответил он. - Но дело в том, что сейчас вы заснете…
– С чего это мы заснем! - вскинулся Изольд и неожиданно зевнул.
Кромин насторожился, но на него уже накатывал внезапный сон - подминал, мягко давил, соблазнял тишиной, свежими простынями, мягкой подушкой…
***Он проснулся в своей постели. Открыл глаза. И увидел перед собой чье-то смутно знакомое лицо. Сделал мгновенное усилие, чтобы вспомнить.
– А, целитель, приветствую вас.
Язык как-то странно и непривычно ворочался во рту. После давешнего угощения, что ли?