Потом он лег. Глаза его выражали презрение. Дураки!
Прошел примерно час, когда он услышал, что какой-то человек - это был Скит - возится наверху клетки с каким-то механизмом. Керл насторожился и вскочил. Его первой мыслью было, что он недооценил этих людишек и что они собираются его прикончить. Керл рассчитывал на то, что у него будет время осуществить задуманное.
Опасность заставила его растеряться. И когда он внезапно ощутил радиацию, источник которой находился гораздо ниже видимого уровня, он собрал все силы своей нервной системы против возникающей опасности. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что происходит. Кто-то делал снимки его тела. Через некоторое время люди ушли. Вскоре снова послышался шум что-то делавших людей. Керл терпеливо ждал, пока корабль не погрузится в молчание. Давным-давно, еще до того как керлы достигли относительного бессмертия, они тоже спали по ночам. Наблюдая в библиотеке за дремлющими людьми, он вспомнил эту привычку.
Не замирал лишь один звук. Еще долго после того, как весь корабль уснул, он слышал шорох двух пар ног. Беда заключалась в том, что стражи держались не вместе. Вначале слышались шаги одной пары ног, затем, примерно на тридцать шагов сзади, - другой.
Керл позволил им прошагать так несколько раз, все время вычисляя, сколько времени это у них занимает. Наконец он узнал, что хотел. Он подождал, пока они совершили очередной круг. На этот раз он, как только они прошли, переключил все свои чувства с концентрации на вибрацию, создаваемую человеческими существами, на вибрацию более высокого ранга. Пульсация мощного реактора в машинном отделении отдалась в его нервной системе запинающейся речью. Электродинамомашины бойко забарабанили песню о своей мощи. Керл чувствовал, как этот поток вливается в него сквозь вмонтированную в стене его клетки систему проводов и сквозь электрическое запирающее устройство в его двери. Он заставил свое вибрирующее тело застыть в напряженной неподвижности, пытаясь в то же время влиться в этот свистящий шквал энергии. Внезапно его усики завибрировали в лад с ним.
Раздался резкий металлический щелчок. Сильным движением одного из щупалец керл толкнул дверь, и она отворилась. Он очутился в коридоре. Мгновение он испытывал вернувшееся чувство презрения и превосходства при мысли о глупых существах, осмелившихся повернуть свой разум против него. Неожиданно он вспомнил, что на этой планете существуют и другие керлы. Мысль была странной и ортодоксальной. Раньше он их ненавидел и боролся с ними. Но теперь он ощутил эту маленькую исчезающую группу своим кланом. Если бы им был дан шанс к размножению, никто, а уж меньше всего эти людишки, не смог бы им противостоять.
Раздумывая об этой возможности, он ощутил, как давит на него одиночество, скованность в действиях, потребность в других керлах - он один против тысячи, а за ними - вся Вселенная. Звездный мир будоражил его хищные, ненасытные устремления. Если он проиграет - другого случая не представится! В лишенном пищи мире для него не будет возможности разрешить тайну путешествий в пространстве. Даже Строители не смогли оторваться от своей планеты.
Керл пробежал через большой салон в отходящий от него коридор. Тут он очутился перед дверью в спальню. Она была заперта на электрический замок, но он бесшумно открыл его. Он проскользнул внутрь и нанес точный удар по горлу спящего человека. Безжизненная голова отлетела прочь. Тело дернулось и зафантанировало кровью. Излучение идов, испускаемое телом, едва не захватило его, но он заставил себя двинуться дальше.
Семь спален, семь трупов без головы. Потом он тихо вернулся в клетку и запер за собой дверь. Он выверил время с микроскопической точностью. Сейчас охрана, как и должно было быть, прошла мимо, заглянула в аудиаскоп и продолжала свой путь. Керл ринулся во второй набег и в течение нескольких минут опустошил еще четыре спальни. Потом он подошел к большой спальне, где спали двадцать четыре человека. Он убивал мгновенно, все время помня о моменте, когда ему нужно было возвращаться в клетку. Но возможность уничтожения такого количества людей сразу омрачила его сознание. Более чем тысячу лет он уничтожал все формы живого, которые мог уничтожить. Даже самые примитивные, которые могли дать ему не больше одного ида. И все же он никогда не чувствовал необходимости сдерживаться. Он прошел через комнату, как большой кот, тихий, но несущий смерть. И только тогда освободился от чувства радости уничтожения, когда все спавшие в спальне оказались мертвы.