Признавшись дома в этой, последней беде, Александр принимает решение на остатки денег всё же купить ещё одну машину. Но теперь уже едет с сыном в Минск и выбирает там подержанный автомобиль подешевле, но в хорошем состоянии. Вернувшись в Москву, он заезжает к матери — порадовать её покупкой. Поднимаются с сыном в квартиру, выглядывают в окно — машины нет. Исчезла вместе с портфелем, в котором лежали все документы на неё…
Александр Борисович человек не старый, но уже и не юноша, поэтому можно лишь удивляться, что его не хватил инфаркт. В редакцию пришёл, виновато улыбаясь, а рассказывал как о постороннем человеке — не переставая удивляться. Может, говорит, выслеживал кто-нибудь, уж больно странное постоянство проявили угонщики, похитив за полтора месяца три автомобиля. А когда, истратив квартирные деньги, пересел на старую машину, с трудом отремонтированную, оставили в покое.
Удивился этой истории, судя по всему, начальник Главного управления уголовного розыска МВД России генерал И.Храпов, к которому после шести месяцев бесплодных поисков пришёл Александр. Дело было взято на контроль — к тому времени материалы по всем трём угонам объединили в МУРе. Ищут. Результаты всё те же. Но трижды потерпевший и претендующий на Книгу Гиннесса Александр Борисович обиды на сыщиков не держит. Понимаю, говорит, — они делают всё, что могут. И спрашивает: а может, хоть в суд на кого-нибудь подать, на 81-е отделение или на власти? Чтоб не так обидно было. И смотрит в сторону окна: стоит ли там ещё последняя?
РОКОВОЙ ДУБЛЬ
22 ноября 1941 года — за 16 дней до нападения японцев на американскую базу Пирл-Харбор — в газете «Нью-Йоркер» появилась реклама новой игры в кости под названием «Смертельный дубль». Одну из афишек венчал заголовок «Внимание: опасность!» на английском, французском и немецком языках. Внизу красовалась надпись: «Смертельный дубль», а под ней — геральдический орёл со щитом на груди. На щите — два креста. На другой рекламе изображались две игральные кости, чёрная и белая, расположенные так, что были видны по три грани. На видимых сторонах белой кости стояли числа 12 и 24 и двойной крест, а на чёрной — 0, затем 5 и 7.
И вот после налёта на Пирл-Харбор стали поговаривать, что эта реклама была помещена спецслужбами оси Берлин-Рим. Это, мол, условный знак для агентов: 12 и 7 — дата (т. е. 7 декабря), а 5 и 0 — планировавшееся время начала операции. Двойной крест — вовсе не крест, а число 20 (римскими цифрами) оно указывает приблизительно на широту, под которой располагается объект нападения. Правда, сокровенный смысл ещё одной цифры — 24 — так и остался неразгаданным. Слухи быстро превратились в столь сильную уверенность, что агенты ФБР нанесли даже визит шефу-редактору газеты. Однако доказать ничего не удалось, и уже в том же году «шпионская» игра свободно продавалась в нью-йоркских магазинах.
Вспомнилась старая история в 1967 году, когда Ладислас Фараго, работавший в своё время в военно-морской разведке США, выпустил книгу мемуаров, где вновь завёл речь о пресловутой рекламе. Обратились к вдове редактора «Нью-Йоркер», и та ещё раз заявила, что никакой связи между рекламой и налётом на Перл-Харбор вовсе не существует. Всё это, мол, не больше чем совпадение.
Впрочем, поклонники шпионских историй и мистицизма на том не успокоились. Теперь кое-кто из них утверждает, что на той рекламе, а вернее — в цифрах, предсказывалось… убийство Джона Кеннеди. Серьёзные исследователи, впрочем, воспринимают подобную расшифровку скептически: при имеющемся наборе чисел возможно невероятное количество комбинаций, соответственно велика вероятность самых неожиданных совпадений с теми или иными историческими событиями. Кстати, вполне возможно, что сами попытки отыскать в рекламе намёк на далласскую трагедию объясняются одним любопытным совпадением. Газета с рекламным объявлением вышла 22 ноября 1941 года. И именно 22 ноября, но только 22 годами позже (ещё одно совпадение) был убит президент Кеннеди…
«ЗА ЧТО Ж ВЫ ВАНЬКУ-ТО МОРОЗОВА?»
Однажды к известному артисту Юрию Никулину зашёл сосед. Посидели на кухне, выпили по стакану чаю и почему-то заговорили о песнях. Юрий Владимирович сказал, что очень любит песни Булата Окуджавы и похвастался, что тот обещал ему написать песню о клоунах.
— А пока такой песни нет, — вздохнул Никулин, — буду петь про Ваньку Морозова, который циркачку полюбил.
Распрощавшись с соседом, Никулин отправился по своим делам на машине и, проезжая мимо Красных ворот, обратил внимание на то, что двое «гаишников» остановили водителя «Жигулей», который пытается с ними объясниться. Дело было как раз у светофора, и артист, опустив стекло своей машины, пропел блюстителям порядка: «За что ж вы Ваньку-то Морозова? Ведь он ни в чём не виноват…» Тут вспыхнул зелёный свет, и Никулин дал газ. Однако через два квартала его догнали уже знакомые «Жигули», и водитель сделал знак остановиться. Никулин остановился и, ничего не понимая, выслушал от совершенно незнакомого человека такие слова: «Спасибо, Юрий Владимирович. Только ради вас меня отпустили, уважили просьбу… Но вот чего я не пойму: откуда вы меня знаете?» Оказалось, что хозяина «Жигулей» звали Иван Морозов!