Мне в ту пору было лет шестнадцать, и я, не имея ещё житейского и иного опыта, был по-детски и по уши влюблён в Варвару, тяжело переживая в душе все её многочисленные романы. Поэтому, когда появился вместе с ней под руку на одной из вечеринок, то чувствовал себя на седьмом небе от счастья и пыжился изо всех сил, пытаясь изобразить из себя бывалого любовника.
После вечеринки была безумная ночь любви на берегу реки, за ней — вожжи, которыми отец нещадно меня отстегал в коровнике, приговаривая при этом, что не для того меня растил, чтобы я якшался со всякими подзаборными блядями, а затем… я увидел Варвару в обществе нового ухажёра из соседней деревни. На меня она не обращала никакого внимания!
Это был конец света, нож в спину. Я был раздавлен, унижен, втоптан в грязь! Сначала я думал пойти и утопиться с горя, потом хотел повеситься. Но, представив себя висящим в петле, с высунутым языком, понял, что это не выход из положения. Однако мне было муторно и тошно и, как и любой другой влюблённый и отверженный дурак на моём месте, который не решается на самоубийство, я кинулся в другую крайность: презрев гордость, пошёл к Варваре сам, чтобы умолять её, пусть даже на коленях, не бросать меня.
Около двух часов я бесцельно прослонялся под её окнами, по какой-то причине, непонятной мне, не осмеливаясь даже подняться на крыльцо. Что-то удерживало меня от этого поступка. Но любовное влечение оказалось всё же сильнее голоса рассудка и, в конце концов, я переступил порог её дома.
Дома никого не оказалось: ни Варвары, ни бабки Вари. Я уже собирался вновь выйти на улицу, когда услышал за дверью знакомые голоса. Подойдя к окну, обомлел: на крыльце стояли бабка Варя и… мой отец! Они говорили обо мне и о Варваре. Отец злился и всё порывался пройти мимо бабки Вари. Та его не пускала и почему-то утверждала, что внучка приболела, сейчас спит и тревожить её не стоит. Почему она так говорила, я тогда не понял: ведь Варвары в доме не было! Но не это заботило меня тогда в первую очередь. Если бы отец сейчас вошёл в этот дом, вожжами бы я уже не отделался. Отец, как пить дать, схватился бы за оглоблю. Следовало срочно где-то спрятаться. Но где? Я стал бестолково бегать по комнате в поисках безопасного места, пока ненароком не обратил внимание на… печь. Там, наверху, на полатях, меня вряд ли бы кто увидел! Не давая себе ни секунды на раздумье, я быстро поднялся по небольшой лестнице на печь, задвинул за собой занавеску и затаился.
Как оказалось, вовремя. Входная дверь хлопнула, и на пороге появилась бабка Варя. Одна! Опасность, кажется, миновала и можно было со спокойной душой спуститься вниз и всё объяснить хозяйке дома. Но это только на словах всё легко делается. А если бабка Варя, не узнав меня и приняв за вора, поднимет крик на всю округу или, того хуже, пристрелит из берданки, что висит на стене? Я понял, что оказался в ловушке.
Бабка Варя тем временем, остановившись посередине комнаты, начала как-то странно крутить во все стороны головой и словно принюхиваться к чему-то. Потом подошла к печке, встала на лестницу и… прямо перед своим носом я увидел её руки! Они протянулись к одному из глиняных горшков, которые, устраиваясь на полатях, я лишь чудом не разбил, взяли его и исчезли.
Я с трудом перевёл дыхание и долго потом не решался вновь высунуться наружу. Когда, наконец, любопытство пересилило, глазам моим предстала форменная порнография. Бабка Варя — полностью голая — сидела, раскорячившись, на лавке и натиралась какой-то мазью, которую брала горстями из глиняного горшка. Смотреть на такое непотребство было удовольствием не из приятных: телеса старухи выглядели на редкость уродливыми. Я уже хотел опустить край занавески, из-за которой наблюдал за происходящим, когда вдруг с ужасом осознал, что бабка Варя на моих глазах превращается… в другого человека! Кожа на её теле стала расправляться, многочисленные складки и морщины исчезать. Дряблые груди, напоминавшие пустые грелки, набухли и округлились, выпирающий ещё минуту назад живот втянулся. Седые и редкие космы на голове словно по волшебству превратились в густую гриву чёрных волос, на щеках появился здоровый румянец, в глазах — задорный блеск и… я понял, что вижу перед собой молодую Варвару!!!
Изумление моё было столь велико, что я не сумел сдержать крика. Варвара от неожиданности вздрогнула и подняла глаза. Наши взгляды встретились. И тут я увидел ещё одно превращение. Самое ужасное… Из цветущего и прекрасного лицо Варвары сделалось отвратительным и стало похожим на страшную дьявольскую маску: щёки ввалились, глаза налились кровью, раскрытый род ощерился двумя рядами белых заострённых зубов. Передо мной стояла настоящая ведьма. Словно дикая кошка, одним прыжком, она одолела расстояние от лавки до печи, с яростью сорвала занавеску и стала подниматься по лестнице.