СТРАСБУРГСКАЯ ЛУНА
Перевод С. Арменян
Омару Турманаули
В материнской груди
Молоко иссякает в срок,
Установленный природой.
А Родине — предписано быть
Вечной кормилицей.
Почему же
Наша Родина-мать
Кровавым бинтом перетянула грудь
И стряхнула с подола нас,
Как хлебные крошки?
Мои братья и сестры,
Падая в черную бездну,
Горестно вопрошали —
За что их так рано отняли от груди?
Мы были беспомощнее котят.
В ладони зажат подорожник…
И уже не одна луна над нами…
Где твой цветок чертополоха, Турманаули?
Почему ты его не оставил в дверях,
Как обычно,
Когда приходил,—
Чтобы я поняла: ты стоял у порога
С цветком чертополоха в руке
И стучал,
Не веря, что меня нет дома…
А луна над нами уже не одна…
Но нас почему-то не двое.
Луна не подкрадется,
Не прорисует наши тени
На Воронцовском мосту,
Обмакнув свой луч в акварель Куры…
Две тени когда-то держались за руки,
А теперь вторая — пропала…
Эй, Страсбургская луна, —
А может, ты и не луна вовсе?
Видишь вот этого человека? —
Ты ему не луна!
Не луна, раз даже на пару строчек
Не вдохновила!
Эй, Страсбургская луна, —
Ты самозванка!
Его настоящая луна
Заглядывает то в пшавское село,
То в Тбилиси,
И обратно, в Пшави…
Ноги ее по колено
Исцарапаны чертополохом.
Его настоящая луна
Скучает, и ждет, и верит,
Что увидит его
Снова.
ИСТОРИЯ НОГТЕЙ
Перевод С. Арменян
Из цикла «Для меня и для двух моих сестер»
Мы с детства
Любили играть в «жизнь-смерть».
С детства любили
Играть землей.
Земля всегда давалась нам щедро,
Ее всегда было вдоволь,
Тем более
Для такой игры, как «жизнь-смерть».
И мертвых птичек была уйма.
Они поголовно погибали,
Вплоть до одной складывали крылья.
Взгляну — и дрожь пробирает.
Повсюду маленькие холмики,
Птичьи могилки…
Эта игра в смерть…
А как играли в жизнь? —
Процеживали пресытившуюся смертью землю
(Выкидывали камушки и скелетики),
Месили тесто,
В детских ладошках лепили
И оставляли подрумяниваться
На солнцепеке…
…Я несла домой свои руки,
Чистые, измазанные землей,
И клала их в подол
Божьей Матери.
И Божья матерь стригла мне ногти.
И эти ногти, запачканные тестом земли,
Разлетались вокруг, похожие на полумесяцы.
И тогда я была наследницей Царства Небесного.
…О эти руки, с доверием протянутые
И замершие
У острых кончиков твоих ножниц!..
…Первой убрала левую,
А потом даже и на правой
Научилась сама стричь себе ногти.
Убрала обе руки
С твоего подола, мама…
И удалилась…
Скажи, что шептало тебе
Про мою нетерпеливость
Тогда твое мудрое сердце?
Сжималось тревожно? —
«К чему торопиться, доченька?
Настанет день,
Когда сама сумеешь
Стричь ногти себе
На обеих руках.
Но никогда никому
Так доверчиво
Их не протянешь».
…………………………
Вот и рассказ, Матерь Божья,
Наросший на стержень,
Окрашенный золотисто-печальной водой,
Для меня и для моих двух сестер.