Спокойно равнодушен — как всегда.
Как в День Творенья спящий мир безгрешен.
Горит одна холодная звезда.
Он глянул на нее и вдруг опешил.
Опять измена, трусость их? Ну — нет,
как нет предела боли в смертном теле,
нет — Он в судьбу не верит, как рассвет
не верит в неизбежное похмелье.
Но, чувствуя, что все сбылось, как сон
бессмысленный, в глухой полночной яви
Он понял, что попал в расклад времен,
где — ни спасти, ни сдюжить, ни исправить.
Звезда горит. На свете ни души.
«Здесь не нужны слова, зачем все это?
Никто не слышит, так зачем скажи
опять Меня оставил?» Нет ответа.
Ни палачу, ни жертве не помочь,
и Он уйдет сейчас из сна земного
до казни, до измены в эту ночь
неузнанный, чтобы вернуться снова.
НЕТ
Перевод И. Ермаковой
Лучше не спрашивай. Не о чем говорить.
Тайное глухо. Явного не поймешь.
Столько стихов не написано, столько книг,
Жизни жестянку не растянуть ни на миг.
Необъяснима смерть. Неизбежна ложь.
Слышишь? Не спрашивай. Не о чем говорить.
Не сосчитаешь траченной мелочи звезд,
Зелень небес линяет к утру, как тоска,
Или надежда вернулась издалека? —
Не угадаешь, не схватишь судьбу за хвост.
Да и любовь — только слова. Что тут любить?
Лучше не спрашивай. Нечего говорить.
ТОСКА
Перевод И. Ермаковой
Он тосковал по жизни. По всей этой жизни.
И был не похож ни на что этой жизни кусок.
Стояли усталые горы над ним неподвижно.
И цвел на пустом подоконнике желтый цветок.
Так, сникший без ветра, тоскует по суше парус,
так берег роскошный бывает всегда далек,
исчезли слова, лишь случайно сорвавшись, осталось
одно междометье, застрявшее между строк.
Остывший мечтает зимой о тепле и доме,
и мокро и холодно нежной его щеке,
засохший в пустыне — о бурном дожде и громе,
и мысленно жирную тучу сжимает в руке.
А он тосковал по жизни. По всей этой жизни.
И был похож на ничто этой жизни кусок.
Усталые горы ушли, но тоска неподвижна,
и кто-то смахнул с подоконника желтый цветок.
НАОБОРОТ
Перевод И. Ермаковой
Когда земля опять завертится не в ту,
Не остается времени мудрить,
Летишь, не признавая пустоту,
Как будто ярость пустотой не может быть.
Когда спросонья попадешь не в тот башмак,
Забудешь шапку, выбегая на мороз,
И слово пахнет женщиной, да как!
Захочешь пива и общения — до слез.
Когда ты ходишь верх ногами вновь и вновь,
Свет кружится, вразнос пошли мозги,
Когда, запутавшись, во всем винишь любовь, —
Ты прав. Тогда — ни женщины, ни зги.
ЗВИАД РАТИАНИ
«Не нашли ничего лучшего…»
Перевод Б. Херсонского
He нашли ничего лучшего, чем разглагольствовать о поэзии.
А ведь лето в разгаре, приморское лето,
девочки вырядились в наилучшие климатические условия,
чемпионат по футболу входит в решающую стадию,
а эти сидят в открытом кафе у моря
и умничают, и о чем — о поэзии.
— В стихотворении автор
не должен быть виден отчётливее,
чем случайный прохожий на заднем плане
чужой фотографии.
— А как же чувства?
— С чувствами как раз всё проще. Они — как волны.
Море не управляет своими волнами, возможно, не ощущает их вовсе,
оно к ним безразлично, дно — вот что дышит и переживает;
там его поэзия. А волны — работа ветров,
как чувства — девочек, футбола, лета,
составляющих жизни, к которым смерть
безразлична.
Что до стихов,
если они вообще слагаются из чувств,
то из таких, до которых нам не дорасти.
так и мы состоим из стихов,
которые мы не пишем.