7. Вдова
Послушай, послушай,
Кого вспоминаешь,
Кто в моем лице в тебе живет,
Тот уже умер.
Его руки разводят огонь не к чьей-то жажде
И не к сказанному слову.
Они к покою друг друга ищут,
Запутавшиеся друг в друга Его руки к вечности друг друга ищут.
Послушай, послушай, на твоей тропе давно зацвела тишина
И своим шелестом угощает смирившихся с чужой усталостью,
Кому лицо покрыла улыбка, улыбка.
«Через грехи,
Через грехи, способные к исчезновению и пророждению вновь,
Собрался я в пропасть».
О чьих же грехах говорили, радость моя?
Кого искали безымянными птицами полнокровные поля,
Которые не помогли моей душе,
Которые меня не спасли?
Чем же я назвал все то, что опережало нас,
Друг друга оттолкнуть велело?
Как же я назвал то время, которое меж нами стояло,
Слезу, которая не приняла тебя?
«Да и зачем им нас обманывать, спящими прикидываться?
Ведь достаточно им сна единственного, в котором мы ко встрече с ними
Пребудем».
Разве не в тебе соберется все,
Чем ты и здесь много раз заулыбалась в лице твоей борьбы со словами,
На что смиренно, смиренно глядел мой протяжный левый глаз,
Моя покорная мимолетность.
Ты должна выстоять свою смерть повсюду,
Вокруг меня повсюду,
И в том дремучем лесу, и в словах, и во мне,
Вокруг меня повсюду.
ТЕОНА БЕКИШВИЛИ
«В декабрьском, зимнем саду…»
Перевод А. Пленинг
В декабрьском, зимнем саду,
где аиста остов белеет,
на фоне земли одиноко
поэты гнездятся на ветвях сосновых.
Спускаются вниз,
подносят под длинные ноги
и посвящают ему свои белоснежные строки
бесстыдно, нахально и смело…
Кристалл его глаз — их судья,
вот лучшее дело.
И ветер швыряет на сосны их сроки,
а ветви все ниже и ниже
опускают тонкие руки….
И полон их взгляд
печали, тоски и тревоги.
Стоят вдалеке, на обочине старой дороги.
И болью исходит с земли, из корней животворная сила
и мощью своей устремляется в смерти горнило…
«Я и ты…»
Перевод А. Пленинг
Моей сестре Нино
Соломенные куклы
(я и ты),
смешны, растопырены руки, расставлены ноги, всклокочены
космы;
безвольно висят в старушкином детстве,
бабушки нашей —
ее схоронили два года назад.
Не додали слез ей,
не додали горя.
И все же, время от времени, подует ветер холодный,
подбросит соломинки к колючей могиле —
Соломенных кукол,
Меня и тебя.
БРАСЛЕТ
Перевод А. Пленинг
Прошла весна.
а ты в своей ветхой одежде лето встречаешь.
Манто, старое платье небрежно одето
и в бабушкином приданом затерянный
постаревший браслет.
Уходит весна.
Взгляд твоих глаз на браслет устремляется вновь.
Серебро обводит стекло,
И свет отражает потухшую чью-то любовь…
Он старый,
старушке носить его или ребенку,
когда удалось примерить украдкой все мамины платья…
Взгляни на меня —
любовь так стара — в ней я дитя.
Ты же морщины свои расправляешь,
снова боишься давления,
а вдруг рассыплется на миллионы лекарств
стальное терпение?
Весна уже прошла.
Настало время нафталином посыпать сомнение.
Ты вынесешь к свету, на солнце,
откроешь, забудешь
и не найдешь там в себе изменение.
Напомнят то время лишь
старые — платье, манто, украшения.
И ветер пригонит внезапно, как боль,
старую нашу любовь…