— Призвание, карма… Ничего не напутал? Ножом крутишь мастерски, и призвание твоё не театр — кровопуск!
— Талант многогранен. Повторяю, удар в сердце, один год.
Барт горестно кивает и на глазах тает в воздухе. Иду дальше. Чередой, как в кино, наплывают картины из прошлой жизни. Карточные махинации, крапёж, подставы, сговор, всё вместе едва тянет на год жизни, и то я слишком щедр. Симпс. Мог его не трогать, но подонок сам напросился. Где это видано, чтобы ловкие, но недалёкие пройдохи стяжали себе львиную долю дохода? Контрабанда Карассайского ветивера в обход таможни стоила мне клубка сгоревших нервов. Самолично увязал в один узелок многочисленные нити, и тут на сцену выходит Никто из Ниоткуда и снимает мои сливки. Всё просто до безобразия — чёртик выпрыгнул из табакерки в нужном месте в нужное время. Симпс, ты ошибся — это всё, что могу сказать. Год, больше никак.
Экзерсисы с налоговой декларацией — сущая безделка, максимум полгода. Близнецы Ууйво. Мерзейших тварей природа не лепила. Квазимодо, возведённый в N-ую степень уродства и помноженный на два! Как частенько и выходит, груз оказался под стать упаковке — обоих оставил подыхать в Гранатовом переулке, недалеко от отделения полиции. Деньги, полученные за «работу», сунул обоим в их отвратительные, кривые рты. Сдали полиции меня и ребят, как бродяги стеклотару. И добро, что нюх у меня оказался тоньше, чем у полицейских, вывел ребят из-под «ножа» за три минуты до облавы. Впрочем, братьев распростёртая сень шерифа не спасла. Полтора года на двоих. Не больше.
Это что такое? Толкнул старуху в поезде? Неделя. Езда на красный свет? Месяц. Нагрубил секретарше мэра? Красивая куколка, но я был чертовски взвинчен — неделя. Петерсон, Льяго и Кавальери тянут вместе на три года. Все остались живы, этот чудный мир видят в красках и в движении, но исключительно с колёс инвалидной коляски, и кормят их через трубки в пузе. Налоговый комиссар Джанте… ай-ай-ай, комиссар, разве la vostra madre не остерегала от неумеренного аппетита к денежным купюрам? Данный тип несварения не лечится и, увы, не проходит бесследно. Год. Ещё год за полицейского, того глупого стажёра, который, как ему показалось, ухватил бога за бороду.
Шестым чувством веду свою бухгалтерию — по крохам отмеряю каждому по делам моим. Запас «наличности» тает поразительно быстро, и к финишу — грубость родителям, воровство в лагере скаутов, драки в младенческом возрасте — подошёл с почти пустой сумой. Кажется, всё! Без остатка отдал себя людям! Чем не Прометей? Через мгновение сердце моё перестанет биться, и последняя искра возлетит куда-то в небеса. Искупил! Сзади воет, свистит и грохочет, в спину тянет мертвенной стужей, а я будто стою на вершине скалистого фьорда, совсем как принц Датский, и готовлю бессмертную сентенцию. Где там вожделенные врата? Можно поворачиваться?
Божечка — это джокер, который смеётся всегда и над всеми. Постановка впечатляет, финал непредсказуем, пьеса определённо удалась. И в тот момент, когда я повернулся, дабы смело шагнуть в Царствие Небесное, путь мне преградило нечто, и перекупить его не нашлось даже секунды жизни. Это нечто, будто злокачественная опухоль, выросло, пока я занимался калькуляцией грехов, и, как злорадно пояснил голос за кадром: бездумно раздарить остаток жизни, но не выстрадать раскаяния годами раздумий суть наитягчайший из моих грехов. Как в воду глядел — очень уж не понравилась улыбка во сне давешней ночью. Оказывается, я просто неправильно понял совесть, особенно тот рекламный блок, где говорилось про «цену, стоимость и расплату». Шедевр моей греховной жизни завалил вход в рай, пришлось идти в соседние ворота — в ад, и вот оно, преддверие! Не-е-ет, второй режиссёр мне тоже не нравится! Что за отсебятина, откуда эти вольности со сценарием, из какого запасника чудовищный реквизит: котлы, огонь, дымы?! Осветителя гнать в три шеи, а красный фильтр разбить на тысячу осколков! Разминаю пальцы, грею рукоять ножа, искоса оглядываю игорный зал. Ба, Чалый Бен, братья Ууйво, Симпс, Барт Эстевес и компания! Хищно улыбаются, потирают руки. Идиоты! Чалый Бен стоит один, близнецы угрюмо топчутся в трёх шагах, Симпс трусоват, Барт не слишком резв. Чалый не выстоит против меня и двух секунд, братья тупы и неповоротливы, все остальные не успеют сорганизоваться и навалиться скопом. А Чалому его же «свинорезом» устрою замечательные крестины!
— Привет, ребята!
— Ш приеждом, Гажж! — Чалый, поигрывая ножом, медленно двинулся ко мне. — Я так долго этого ждал!