— Вот уж кто в нашей семье мастер заговаривать зубы, так это Дженни. Она адвокат.
— Ах вот как. — Брови Разака взмыли вверх. — Профессиональный спорщик. Не хотел бы я стать свидетелем ваших прений.
— К счастью, в семье они редкость.
По правде говоря, за порогом суда Дженни меньше всего напоминала говорливого адвоката. В последнее время, оставаясь вдвоем, они все больше молчали, не находя общих тем.
— У вас есть дети?
— Сын Джон, двадцать один год. Симпатичный парень, количество серого вещества у него в голове в два раза больше, чем у обоих родителей, вместе взятых. Учится в Кембридже, в моей альма-матер. А еще у нас дочурка Жозефина, ей двадцать пять. Живет в Штатах, в Бостоне. Как и мама, адвокат. А вы? Жена, дети?
Разак смущенно улыбнулся и покачал головой:
— К сожалению, Аллах пока еще не подарил мне подходящей супруги.
Бартону почудилось, будто он уловил что-то во взгляде мусульманина. Боль?
— Может, дело не в воле Аллаха, а в вашей строптивости? — спросил англичанин.
Разак сделал вид, что обиделся, но затем рассмеялся.
— Знаете, возможно, вы и правы.
Когда они покончили с едой, Разак вновь вернулся к переводу.
— А вот конец предложения… О чем здесь речь? — Он прочел вслух:
— «…вернется, чтобы истребовать свидетельство Божье из-под алтаря Авраама и восстановить священную Скинию».
Бартон надеялся избежать обсуждения этой части текста.
— Э-э… — Он помедлил. — Алтарь Авраама… скорее всего, речь идет о горе Мориа.
— Там, где пророку Аврааму было велено принести в жертву Исмаила, сына Агари, — без всякого выражения проговорил Разак.
— Да. — Бартон решил не обращать внимания на трактовку.
Хотя в Пятикнижии ясно сказано, что Авраам должен был принести в жертву Исаака, сына своей жены Сары, мусульмане прослеживали свою родословную от Исмаила: сына, которого по желанию Сары родила от Авраама рабыня Агарь.[44] Это был еще один пример того, как две религии отчаянно пытаются бороться за «право собственности» на самого почитаемого патриарха Старого Завета — человека, которому приписывают монотеистическую веру и полное повиновение одному истинному Богу.
«В конечном счете, ведь именно в этом и суть самого слова „ислам“, — подумал Бартон. — Повиновение воле Аллаха».[45]
— А вот это «свидетельство Божье», — добавил Разак. — Звучит так, будто речь идет о некоем физическом предмете, находящемся «под алтарем Авраама». Не понимаю.
Бартон вдруг ощутил мурашки на правой руке.
— Я сам все пытаюсь понять, о чем речь, — солгал он. — Для этого мне нужно навести еще кое-какие справки.
Скептически глянув на него, Разак кивнул.
— Надеюсь, вы расскажете мне, если узнаете что-то новое.
— Разумеется.
— А каковы наши ближайшие планы?
Бартон задумался. Странно, но его мысли по-прежнему возвращались к отцу Деметриосу — к посещению нижнего склепа храма Гроба Господня, по преданию принадлежавшего Иосифу Аримафейскому, и к потайной усыпальнице под Храмовой горой: в ней недоставало некоторых особенностей, типичных для склепов первого столетия.
— Думаю, нам следует вернуться в крипту. Хочу проверить, не упустил ли я чего. Когда, по-вашему, мы сможем туда отправиться?
— Давайте отложим до завтрашнего утра, — предложил Разак. — Нынче утром у меня состоялся очень интересный разговор по телефону со старым другом из Газы, узнавшим, что я участвую в расследовании. Он сказал, у него есть кое-какая информация, которая может нам помочь.
— Какого рода информация?
— По правде говоря, еще не знаю. Он не стал уточнять по телефону.
— Значит, что-то существенное.
— Очень надеюсь. Вот к нему-то я и собирался съездить сегодня днем. Если вы не очень заняты, может, составите мне компанию?
— С радостью. Когда именно?
— Мне надо кое-где поприсутствовать… Это ненадолго. — Разак взглянул часы. — Не могли бы вы подойти часам к двум к стоянке за Яффскими воротами?
— Договорились.
Разак полез в карман брюк и достал бумажник.
— Прошу вас, Разак, — запротестовал англичанин. — Позвольте мне. Вы торопитесь, а я еще посижу.
— Благодарю, Грэм. Вы очень щедры.
На скамейке напротив кафе «Эль-Вад» молодой человек незапоминающейся внешности читал газету и наслаждался чашкой кофе и отличной погодой. Время от времени он украдкой поглядывал на археолога и мусульманского уполномоченного. Крохотные микрофончики у него в ушах, подключенные к портативному записывающему устройству, передавали их занимательный диалог на пост наблюдения иерусалимского отделения СБИ.