Лично Леонид Ильич Брежнев был очень ласковым и любил целовать взасос своих соратников и руководителей братских коммунистических партий. Больше других он целовал Луиса Корвалана. Эту свою привычку Леонид Ильич сохранил до глубокой старости и потом уже охотно целовал любого, кто оказывался в непосредственной близости от него.
Народ очень любил еще одну особенность Леонида Ильича — умение не выговаривать слова русского языка. Но отменная дикция и чтение речи по бумажке делали его выступления живыми и доступными. Например, говорил он слово «сиськи-масиськи», а люди знали, что это означает «систематически». Или, допустим, скажет он вдруг «сосиски сраные», а народ понимает: Леонид Ильич сказал «социалистические страны».
Умер Леонид Ильич спустя два года после XXII Олимпийских игр в Москве. Умер после тяжелой продолжительной болезни, которой страдал всю свою жизнь пламенного большевика и верного ленинца.
Но партию его смерть не застала врасплох. В ЦК КПСС на этот случай было много членов зрелого возраста, страдавших не менее тяжелыми и не менее продолжительными болезнями. Сначала после тяжелой и продолжительной болезни скоропостижно и безвременно стал Генеральным секретарем Андропов, а после него — по той же причине — Черненко. Но ни тот ни другой никакого вреда партии не принесли.
Пособие для начинающего Генсека по главе 24
1. Решите пример: 7+3. Должно получиться 11.
2. Произнесите по-брежневски следующие слова:
Попакатепетль, Азербайджан, Ньюфаундленд, окаменевшее яйцо птеродактиля, гипотетически, Гаргантюа, лимфогранулематоз.
3. Повесьте на грудь 28 килограммов орденов и попробуйте разогнуться.
4. Поцелуйте взасос Генерального секретаря компартии Нигерии.
Бланки домашних заданий
ИНДИВИДУАЛЬНАЯ ПРОГРАММА ПУТЧА
(тезисы)
. . .
. . .
Глава 25
Последним Генеральным секретарем КПСС стал Михаил Сергеевич Горбачев с супругой. Он-то практически и развалил все то, что так любовно в течение семидесяти трех лет натворили и наделали большевики. За это, с точки зрения партийного гимна «Интернационал», его следовало бы расстрелять как бешеную собаку и отряхнуть его прах с наших ног. Хотя, с точки зрения других песен, именно за это его следует причислить к лику Героя и установить на родине Героя бронзовый бюст его супруги. Так и будем его рассматривать в историческом аспекте.
Поначалу вроде бы все шло путем. Михаил Сергеевич Горбачев с супругой потоптал сперва предыдущих покойников, навесив на них все грехи наши тяжкие. Затем избавился от брежневских соратников: прежде — верных ленинцев, теперь — взяточников и выдающихся ворюг. Все. казалось бы, логично и по-генсековски. И на Мавзолее он с радостью стоять начал, и народу-романтику, народу-созидателю весело ручкой помахивал. Но потом вдруг ни с того ни с сего объявил гласность и перестройку.
Все так и ахнули. И стали его переспрашивать: «Михаил Сергеевич! Может, ты не то хотел сказать и не то имел в виду?»
Но Михаил Сергеевич упрямым мужиком оказался. «То, — говорит, — хотел сказать, что сказал и имел в виду. Главное — начать, чтобы процесс пошел. А потом — углубить и сформировать!»
Тут такое стали говорить, печатать и по телевизору показывать, что у народа просто крыша поехала. Оказалось, что троцкисты, бухаринцы, Тухачевский с Блюхером и другая прежняя нечисть не враги-душегубы, а друзья кровные и защитники и что зря на них столько па тронов извели.
Кроме того, выяснилось, что народное благосостояние выросло до черты бедности и нищеты, а в западных магазинах — «Докторская» колбаса всех сортов и колготки любого размера; что в половом смысле советский простой человек темен и необразован и не знает даже, с какой стороны к законной супруге подступиться; что онанизм в детском возрасте не только не вреден, а, наоборот, способствует…
Но самое страшное заключалось в том, что «пидарасы», оказывается, такие же люди, как все, только с какой-то не то лишней, не то недостающей хромосомой.
А тут еще Михаил Сергеевич ляпнул что-то про суверенитет и национальную независимость. И началось. Все республики, большие и малые, — врассыпную. Михаил Сергеевич с супругой перепутался и понял, что хватил лишку.
«Товарищи! Братцы! Вы меня не так поняли! Не разбегайтесь! Все у вас будет — и суверенитет, и независимость! Нс в новых социалистических рамках! Это не так уж и плохо! В Швеции социализм со своей шведской физиономией! В Израиле тоже социализм, но с еврейской мордой! А у нас будет социализм с человеческим лицом!»
Куда там! Все народы стали ему кричать; «А пошел ты!» Правда, каждый на своем языке: кто на латинице, кто на кириллице, кто на эсперанто. А какой народ языка своего не имел, тот с помощью пальцев Михаила Сергеевича и весь нерушимый Союз послал в нужном направлении.
В братских странах и того хуже вышло. Ихние интеллигенты и шахтеры своих коммунистов скинули, стену Берлинскую разрушили и снова воссоединили единую Германию, за что канцлер Коль Михаила Сергеевича очень благодарил и даже, говорят, подкинул денег на перестройку.
За это, с одной точки зрения, Михаила Сергеевича, конечно, следовало расстрелять и судить, но с другой, прямо противоположной, точки зрения, ему надо поставить памятник с установлением вышеупомянутого бюста супруги.
И в тот сложный политический момент Михаилу Сергеевичу с супругой подсуропил его друг и, казалось бы, единомышленник Борис Ельцин, который стал требовать, чтобы оторвали коммунистов от кормушки, и еще что-то неджентльменское сказал про супругу. Михаил Сергеевич его в лучших партийных традициях задвинул и заявил устами другого своего друга и единомышленника: «Борис, ты не прав!»
Но Борис Ельцин не только не покаялся, а, напротив того, сказал, что сгорает от стыда за свое темное коммунистическое прошлое, и выложил партбилет на стол. За этот героический подвиг народ выбрал его президентом России.
Тогда несколько твердокаменных коммунистов из КГБ, МВД и армии решили сделать путч и создали ГКЧП. А Михаил Сергеевич с супругой в это время загорал на пляже своей дачи в Крыму. И вот, по одним предположениям, он знал, что его друзья по партии делают путч, и только ждал, чем дело кончится, а по другим предположениям, не знал и очень огорчился, что его друзья по партии сделали путч без его ведома и, таким образом, обманули его надежды.
Но путчисты, вместо того чтобы по всем правилам Октябрьской революции захватить почту, телеграф, вокзал и расстрелять Ельцина, ничего этого не сделали и были арестованы. Видимо, революции удаются большевикам в октябре лучше, чем в августе.
Михаила Сергеевича с супругой привезли с пляжа в Москву, где он вынужден был сказать: «Борис, ты прав». Затем он отрекся от своей любимой партии, от президентства и сошел с политической арены, принимая поздравления и проклятья.