— А грязное белье можно с собой? — жалобно спросил Николай, указывая на ящик с персиками.
— Все сдавать! — твердо произнесла регистратор, и Николай тоскливо посмотрел, как его ящик с персиками грохнули на багажную тележку. «Хоть так, — подумал он, — а этим придется свои корзиночки того…» И он очень обрадовался, что так ловко перехитрил аэропорт.
В самолете Николай сразу уснул и даже не воспользовался леденцами, а когда проснулся, то уже не было Симферополя, а была Москва.
Когда он направлялся к «выдаче багажа», его обогнали два кавказца с большими чемоданами в руках. За ними носильщик нес две высокие плетеные корзины с фруктами. «Вот ведь!» — подумал Николай.
Его чемодан показался на конвейерной ленте через сорок минут, а немного погодя — ящик с персиками. На упаковочной бумаге проступило большое мокрое бурое пятно. «Продавили, гады!» — подумал Николай и, взяв вещи, направился к выходу, неся на вытянутой руке ящик с персиками, чтобы не испачкаться.
— Что ж ты телеграмму не дал? — говорила Надежда, целуя Николая.
— Проверка! — усмехнулся он.
— Хитрован! Мы же все с мамой высчитали. Вышло, что сегодня. Куда тебе деться?
— Пап, чего ты мне привез? — приставал Володька.
— После обеда! — строго сказал Николай.
— Чегой-то ты и не загорел совсем, — высказалась теща.
— Облупился, — ответил Николай, — и дожди были…
После обеда Николай торжественно стал разворачивать ящик с персиками.
— Внимание! — произнес он. — Раз, два, три!.. Персики!..
И он вскрыл ящик. Добрая половина персиков была чем-то раздавлена и представляла собой довольно скверное месиво.
— Продавили, гады! — сказал он.
— Не выбрасывайте! — высказалась теща. — В компот сгодится.
Оставшиеся восемь персиков вымыли, выложили на большое красивое блюдо и через две минуты съели.
— Ну и намаялся я с ними, — сказал Николай.
— Дорог не подарок — дорого внимание, — высказалась теща.
Надежда стала убирать со стола, а Володька побежал во двор.
Когда Николай уже лежал в постели и читал еженедельник «Футбол-хоккей», вошла Надежда в ночном халате.
— А между прочим, почем там персики? — спросила она.
— Три пятьдесят кило, — отозвался Николай.
— Надо же! У нас на Центральном рынке и то дешевле, — сказала Надежда и выключила свет.
Сослуживцы на следующий день говорили ему, что он совсем не загорел.
— Да облупился, — отвечал он, — и дожди были.
Брюки из лавсана
Впервые —
с подзаголовком из цикла «Ненаучная фантастика» —
в Лит. газ. (10 марта 1971 г.).
В очках внимательно выслушал потерпевшего и продолжал:
— Так вот. Вы, видите ли, до сих пор пребываете в состоянии транса по поводу того, что вам в ателье запороли брюки…
— Из лавсана! — многозначительно поднял указательный палец потерпевший.
— Ну, хорошо, — согласился в очках, — из лавсана. И это обстоятельство терзает вашу душу и не дает покоя. Сознание собственной правоты и невозможность доказать свою правоту в планетарном масштабе угнетает вас…
— Меня никто не угнетает! — предостерегающе произнес потерпевший. — Понятно?! Мне просто обидно!
— И я вас понимаю. Но теперь поймите, что мне, может быть, обиднее вдвойне!
— Вам-то что обидно? Вам брюки не запарывали.
— Меня гнетет гипотеза…
— Вы что, опять про своих умников?
— Можно называть их как угодно, но то, что они на несколько порядков цивилизованнее нас, это определенно. Более того, именно они катализировали разумное начало на нашей планете! Кто они? Как они выглядели, мы пока не знаем. Ясно одно: после их вмешательства мир начал свое развитие.
— Минуточку! А куда вы денете Чарльза Дарвина? — поинтересовался потерпевший. — Ведь он что требовал? Чтобы человек произошел от кого? А? Даже произносить-то противно. Вот вы сходите в зоопарк. Стыдно становится! Но ведь раз Дарвин сказал, то уж извините, как говорится…
В очках оживился.
— Уважаемый! — сказал он. — Я не расхожусь с дарвинизмом. Но дарвинизм — это следствие, моя гипотеза — причина!..
Он глотнул пива, поправил очки и продолжал:
— Так вот. Около двадцати тысяч лет назад инопланетные отловили несколько сот особей обезьян определенного вида и привили этим диким тварям «мыслящее вещество», преодолев, разумеется, барьер биологической несовместимости…
— Не говорите загадками, — сказал потерпевший. — Мозги, что ли, привили?
— Не совсем. Мозг есть у каждого живого существа — у кошки, у слона, у черепахи, у скунса. Однако он не несет мыслительной функции. А в мозг тех самых обезьян было вшито «мыслящее вещество», под влиянием которого те самые обезьяны начали изменяться. Подчеркиваю — только те самые! Не шимпанзе, не гориллы, не павианы, не макаки…
— Еще чего не хватало, — передернулся потерпевший.
— И это явилось началом эксперимента, который ведет Диссертант.
— Где? — спросил потерпевший.
— Где-то там. За пределами Вселенной. И возможно, тема его диссертации формулируется так: «Особенности развития мыслительной функции под влиянием длительного воздействия «мыслящей субстанции», вшитой в переднюю часть мозга низкоорганизованных позвоночных в условиях пребывания в замкнутом пространстве, заполненном питательным бульоном».
— Каким еще бульоном? — спросил потерпевший.
— А почему нет? Вот, например, рыбы. Вы думаете, они сознают, что живут в воде? Нет. Для них вода — такая же прозрачная и легкая среда, как для нас воздух…
— Что же это? — задумчиво произнес потерпевший. — Значит, все вокруг — бульон? И деньги — бульон, и жена — бульон, и пиво — бульон?
— Нет, нет. Мы с вами, ваша жена, деньги, пиво, все, что мы производим, — это и есть развитие «мыслительной функции». Это опыт, который делается на нас. А пространство — это бульон. И все вместе помещается в гигантской колбе. Понимаете? В колбе с абсолютно прозрачными стенками. И нам, находящимся внутри пространства, Вселенная кажется бесконечной. Ибо даже если когда-нибудь мы и доберемся до одной из стенок, то мы заскользим по ее сферической прозрачной внутренней поверхности. Заметьте, что сказанное мною полностью гармонирует с одной теорией искривления пространства… А самое-то главное, дорогой друг, что за всем, что происходит в нашей колбе, идет постоянное наблюдение. Капнет, например, Диссертант щелочи — война. Добавит кислоты — мир. Подсолит немного — рост цен в Америке… А нам все кажется, что мы пуп Вселенной, что от нас что-то зависит… Вот вы с женой ругаетесь?
— А как же, — сказал потерпевший.
— Так вот, замечали, что иногда утром встаете — и нет никакого желания ни драться с ней, ни ругаться?
— Бывает, — улыбнулся потерпевший.
— А иногда вдруг ни с того ни с сего — дебош!
— Еще бы!
— А это значит, что на вас в данный момент и действует какая-нибудь щелочь…