* * *
Что сказать нашей памяти, ожиданию, нас томящему,
Что сказать нетерпению: когда наконец, когда?
На суде над прошлым все голоса принадлежат настоящему,
А будущее томится за дверью, и его не пускают в залу суда.
И пока настоящее все рассмотрит, изучит и вызнает,
И пока сбалансирует шансы возможных побед и потерь,
Гадает за дверью будущее: вызовут или не вызовут?
И смотрит с надеждой будущее на закрытую дверь.
* * *
На поэта влияет поэт,
На планету влияет планета.
Вы заметили: даже цвет
Подражает другому цвету.
Он бывает темней и светлей,
Принимает оттенки любые.
Если в небо глядит муравей,
То глаза у него голубые.
* * *
Осени еще нет. Она лишь в усталости лета,
В его дурном настроении и недовольстве собой.
Быть может, настало время убавить немного света?
И, может, к зеленому цвету добавить цвет золотой?
Осени еще нет. Она лишь в готовности лета
Слегка позябнуть на холоде, слегка помокнуть в воде.
Пониже надвинуть тучи, плотней опоясаться ветром,
Впредь экономить на солнце и тратиться на дожде.
* * *
Протоптана тропинка на реке.
Когда морозом все заледенило,
Наперекор морозу и пурге
Два берега она соединила.
Прошла зима, оттаяла река.
Над нею бури больше не кружили.
И радовались солнцу берега,
Счастливые — и снова как чужие.
* * *
Если сон не приходит, а ночь на исходе уже
И едва ли уснуть до рассвета удастся,
Хорошо бы присниться какой-нибудь доброй душе,
Той, что любит поспать и не против с тобой повидаться.
Хорошо побродить под покровом чужой тишины,
Поболтать о таком, что словами и выразить сложно.
Ах, чужие, чудесные, нам неизвестные сны!
В них приятно бывать, жаль, что выспаться в них невозможно.
* * *
Гора с горой не сходится никак.
Не сходятся сияние и мрак.
Расходятся дороги и пути,
А также те, кому по ним идти.
Несовместимы иней и роса,
Земные и иные полюса.
Но неразлучны меж собой навек
Вчерашний день и прошлогодний снег.
* * *
Я, как пламя свечи, трепещу,
Я мечусь между бездной и высью,
Я мечтаю покинуть свечу,
Чтоб пылать, от нее не завися.
Опадаю, себя пригасив,
Чтобы с пламенем новым собраться,
И не знаю — то ветра порыв
Или мой — от свечи оторваться.
* * *
Пейзажу сельскому навстречу, забыв о шуме городском,
Течет дорога через речку и называется мостом.
Струится каменно и строго, в движенье обретя покой,
А под мостом течет дорога и называется рекой.
Бегут, бегут пути земные, спешат неведомо куда,
Стоят столбы, как часовые, и называются — года.
И каждый постоит немного и растворится без следа,
А мимо них бежит дорога и называется — судьба.
* * *
Уж так на земле повелось оно, и нет в этом чьей-то вины,
Что золото все — у осени, а молодость — у весны.
От золота веет холодом, и осень ненастной порой
Срывает с себя все золото, чтоб снова стать молодой.
И, снегом укрывшись от холода, уходит в объятия сна,
Где все, что состарилось, молодо….
А после приходит весна.
* * *
Он сказал: «Ничего, держись!
Вы, поэты, живучие черти.
У хороших поэтов жизнь
Начинается после смерти».
И вздохнул: «Не хочу грешить,
Я б не смог. Ни за что на свете.
Очень хочется жить до смерти.
Просто до смерти хочется жить!»
* * *
В анекдоте любовник умер
И повесился муж.
Так рождается новый юмор
Юмор каменных душ.
Не печальный и не серьезный
Как по коже мороз,
Этот юмор — не смех сквозь слезы,
Это смех — вместо слез.
* * *
Очередь — как длинные стихи.
Тянется, потом свернет за угол
Женщины, мужчины, старики
Медленно рифмуются друг с другом.
Тянется огромная страна,
Думает безрадостную думу…
Но в стихах изюминка нужна,
А его как раз и нет — изюма.