— Я уже! — радостно сказала девочка.
— Молодец! — Я погладил ее по теплой головке. — Держи ключ и скажи папе…
— Папы у меня нет и не было. Мы с мамой вдвоем. А газ включите?
Я включил.
— Поставьте чайник, подогрейте оладушки.
«Бойкая какая», — подумал я, скидывая ножом оладьи со сковороды в тарелку.
— Спросите: Алиса, с чем ты хочешь оладушки — с вареньем или со сметаной?
Я спросил.
— С медом! — засмеялась Алиса. — Хоть знаете, где мед?
Я наугад ткнул пальцем в холодильник. И угадал.
Девочка уплетала оладьи, запивая чаем, черпая из Пинки мед.
Как порядочный человек, я вроде сделал все, что полагается, и могу уходить.
— Сказку! — повелительно сказала Алиса.
— Черт побери! — сорвался я. — С какой стати ты командуешь?!
— Сказку! Сказку! — Она облилась чаем. — Видишь, что ты наделал? А если бы я в чае утонула? Мама бы плакала! Кроме меня, у нее никого нет.
— В некотором царстве, в некотором государстве…
Слушала она необыкновенно! Не то что мой трехлетний оболтус Витька!
— Хорошо сказки рассказываешь. Ты, наверно, работаешь волшебником?
Я украдкой посмотрел на часы — полседьмого! Три чаги неизвестно почему сижу в чужой квартире с этой девочкой. Хватит!
— Видишь ли, Алисонька, я тебе рассказал все, что; шал, а теперь мне надо…
— А теперь надо, чтобы я почитала стихи. Ну, слушай.
Эта девочка знала стихов намного больше меня. Сразу чувствовалось: ребенком занимаются. Не то что моя жена г моим сыном.
За окном были сумерки, когда Алиса замурлыкала, свернувшись калачиком у меня на коленях. Внезапно вскочила: «Слушай! Почини замок! Почини! Мама обрадуется. Вот молоток».
Я посмотрел на часы — все равно дома будет скандал, пусть он начнется позже.
Когда заворачивал последний шуруп в замке, дверь распахнулась, ударив меня в лоб. Из глаз посыпалась искры.
Когда очнулся, надо мной склонилась женщина с зелеными глазами.
— Извините! Как хорошо, что вы пришли, — затараторила она, вытаскивая покупки. — Месяц, как вызвала слесаря из конторы, а вас все нет и нет. А что Алиса делала сегодня?..
Пока она болтала, я рассмотрел, кроме зеленых глаз и красивого рта, легкую фигуру в прелестном платье с большим воротником. Одевалась она современнее моей жены, да и одежда сидела на ней веселее!
Я протянул хозяйке ключ и предложил открыть дверь. Замок работал безупречно!
— Спасибо! — улыбнулась она. — Сколько я вам обязана? Сто рублей хватит?
Обидевшись, я хотел сказать: за все то, что я сегодня переделал, полагается сто долларов минимум.
— Извините! Я не слесарь. Ваша дочь затащила сюда. Сижу с полчетвертого, включаю газ, кормлю ее, рассказываю сказки — за сто рублей?!
— Мама! Не ругай дядю. Он хорошо сказки рассказывает! — вступилась за меня Алиса, перемазанная шоколадом.
— Ради бога, извините! — смутилась женщина. — Опять Алисины фокусы. Даже не знаю, как вас отблагодарить!
— Накорми дядю, он голодный, — сказала Алиса.
— Ой! Вы же проголодались! — Женщина бросилась на кухню.
Алиса тем временем достала свои рисунки и стала объяснять, что нарисовано. Мама вернулась с подносом, на котором аппетитной горкой лежали гренки, бутерброды с сыром, две чашки кофе…
Представив, что заявила бы супруга, застав меня тут, я вскочил:
— Благодарю, но…
— Неужели я похожа на хамку? Садитесь, будем ужинать!
«Какая-то фантасмагория». Я пристально посмотрел в зеленые глаза женщины. Она не отвела глаз, и я пролил кофе на брюки.
— Что мы наделали?! Быстренько снимайте брюки, я замою, а то пятно будет.
— Да, но… — мямлил я.
— Пока наденете мой халат
Что оставалось делать? Явишься домой с таким пятном — скандал.
Я вышел на кухню, снял брюки, надел ароматный халат.
Пока Галя возилась с пятном, мы с Алисой смотрели телевизор и хрустели гренками. В жизни не ел ничего более вкусного!
А экран телевизора куда больше нашего! И видимость лучше.
Галя сказала, что брюки сохнут над плитой, и села к мим на диван. «Курите?» — спросила она.
— Да, — ответил я и вспомнил, что дома жена не позволяет курить в комнате, выгоняет на лестницу.
Мы закурили. При вспышках сигарет я любовался Галиным лицом.
В десять часов у Алисы стали слипаться глаза.
— Все, — сказала она, — будем спать! Уже поздно. Сейчас всем спать, а утром в зоопарк поедем! Или заплачу!
Что оставалось делать?! Я слезы не переношу…
Утром поехали в зоопарк.
Еще неделю я чувствовал себя неловко, понимал, что надо хотя бы позвонить жене! Но так и не собрался. Было много работы по дому. А я не люблю делать тяп-ляп.