Если Беккерфильды сеяли пшеницу, соседи обязательно сажали картофель и в тот год пшеницу поедала саранча.
Когда они прогуливались по улице в щегольской одежде, соседки снимали с веревок белье и тут же разражался чудовищный ливень.
Во все века к Беккерфильдам шли за советом. Если они говорили, что ни за что не купили бы этот участок земли, надо было хватать его с закрытыми глазами! Алмазы, в крайнем случае золото, там находили обязательно.
Если, отвечая на вопрос, стоит ли единственного сына выдавать за эту уродину, Беккерфильды отрицательно мотали головой — немедленно под венец! Пара проживет в любви и согласии до конца дней!
Вот такой это был легендарный род Беккерфильдов. Естественно, им не везло в картах, но это была сущая ерунда по сравнению с тем, как им не везло в любви. Если они лезли на балкон к любимой, то всегда попадали сначала в спальню родителей, а уж потом их вышвыривали из окна. Причем полученные увечья не шли ни в какое сравнение с убытками, которые наносило их тело в результате падения.
Дети у них рождались похожими на соседей, зато дети соседей чем-то походили на их жен.
Если где-то вспыхивала драка, то забирали в участок, как вы понимаете, Беккерфильдов, которые проходили мимо. Все разыскиваемые полицией государственные преступники были в профиль и в фас похожи на Беккерфильдов, отчего последних нередко сажали в тюрьму и выпускали только тогда, когда находили настоящего преступников, которые по ошибке оказывался родственник Беккерфильдов!
Леди и джентльмены! Не было на свете ямы, куда бы они не провалились среди бела дня! А споткнуться на ровном месте для них было раз плюнуть!
Словом, неудача шла по пятам и стала им как родная. Невезение вошло в кровь и плоть Беккерфильдов. Зато они стали людьми уверенными в завтрашнем дне. Они не сомневались — хуже не будет. Более того, они научились в каждой неудаче ловить крупицу удачи.
Когда по большим праздникам загорался их дом, они гнали прочь соседей с баграми, уверяя их, что, не сгори дом сегодня, он непременно обрушится завтра, придавив всю семью.
Если пропадал кошелек, они радовались тому, что в нем были не все деньги.
Доставая из сундука приданое дочери и обнаружив, что сукно поела моль, они хохотали: «Наевшись этого сукна моль долго не протянет!»
Вот такие это были легендарные Беккерфильды.
…Слуга Патрик повторил: «Сэр Беккерфильд-младший супругой!»
И они вошли в зал. Эдвард с достоинством поклонился.
Супруга шаркнула ножкой, сбила мужа, вдвоем грохнулись на пол.
Гости бросились помогать, но, поскользнувшись на скользком паркете, попадали на пол. А Беккерфильды поднялись на ноги и качали в такт головами.
— Надо же, какая с ними неприятность приключилась, — бормотал Беккерфильд-младший, прикладывая с ломанную руку жены к растущей на лбу шишке.
Тридцать восемь лет Леня Козлович со своим семейством честно прожил в коммунальной квартире на двадцать пять человек.
Леня привык к соседям, которых не было только в постели, и к своей комнатке площадью двадцать два не очень-то квадратных метра, такая она была вытянутая, коридорчиком.
Шанс на расселение был один: если дом треснет. Жильцы дебоширили как могли, раскачивая здание.
И вот, слава богу, дом треснул и пошел под капитальный ремонт.
Людей расселяли в отдельные совершенно квартиры.
В понедельник Леня, радостный, как предпраздничный день, вошел в отдел распределения жилплощади.
Принимал инспектор Чудоев М. П.
Максим Петрович был чудовищно хорош в черном костюме, зеленой рубашке и синем галстуке. Небольшие карие глазки его косили так, что встретиться с Максимом Петровичем глазами было практически невозможно! То есть посетитель видел Чудоева, а вот видел ли Чудоев посетителя, поручиться было нельзя.
Леня наклонился и прошептал на ухо:
— Знаю, что нельзя, но смерть как охота — трехкомнатную!
Максим Петрович развел глаза в стороны и сказал:
— Если бы вы были матерью-героиней или хотя бы идиотом со справкой… А если вы нормальный человек, увы, ничем помочь не могу.
И тут Леня выплеснул из себя фразу, бессмысленную до гениальности:
— Максим Петрович! Размеры моей благодарности будут безграничны… в пределах разумного!
— Тс-с! Зайдите в четверг после трех. И не забудьте размеры границ!
Дома, сидя за столом и тряся над борщом перечницу, Леня сказал жене:
— Люсь, падай в обморок! Я, кажется, выбил трехкомнатную!