Уже к вечеру приехала бригада артистов и совершенно бесплатно дала отличный концерт.
Вроде бы какой-то мужик ночью проводил сквозь черту за червонец. На него донесли. Мужика забрали за нетрудовые доходы. Порядок был восстановлен.
Когда на небе собрались тучи, никто не сказал вслух, но подумали об одном: «Вдруг дождь смоет чертову черту!»
Через час выглянуло солнце, в отдельных местах черта опять проступила. В образовавшиеся проходы можно было пролезть, но иди потом доказывай — мол, были разрывы черты! Скажут: «А что помешало ее мысленно продолжить?»
Как-то проснулись, глаза протерли — а черты нет! Как корова языком! Асфальт ковыряли, царапали — нету! Кто стер? С чьего разрешения?
Один парень сдуру заорал: «Товарищи, айда, пока снова не выступила!» Его за руку: «Какая айда? Нам доверяют! Стерли границы, преграды, потому что это унизительно! Никаких запретов сверху. Каждый должен сказать себе сам «нельзя!».
Мужичок в кепочке заорал:
— Ну вас к черту! У жены на балконе вторую неделю мужик в трусах курит! Не дай бог дом подожжет!
И, перекрестившись, рванул за черту.
За ним двинулись остальные.
Петр Сергеевич Голицын с шестого этажа ремонт в квартире затеял. Старые обои с песнями рвал, и вдруг — мать честная! — дыра в стене обнаружилась. Петр Сергеевич давай руками грести, облизываясь, в надежде, что клад подложили. Нагреб сажи полную комнату, на том драгоценности кончились.
Ух, он ругался! Строителей, что вместо кирпича сажу кладут, крепко клял. Мало того что стенка дырявая, так еще в дыре ничего путного нет!
Потом соседка Ильинична прояснила, дыра-то чуть ли не царского происхождения! Когда-то весь дом принадлежал князю Михайлову. В залах были камины. А потом князей постреляли для справедливости, камины поразбивали для порядка, залы перегородили для уютности, паровое провели, чтобы жилось лучше. Это раньше господа с трубочкой ноги к камину протягивали, догов гладили от безделья, а трудящемуся зачем? Камины — дурная привычка английских лордов Байронов.
Голицын, жилец проверенный, без темного прошлого, не имел в роду ни лордов, ни Байронов, но почему-то со страшной силой захотелось протянуть ноги к живому огню.
Он начал подготовку к вечерам у камина. Приобрел томик Байрона. Оказалось, это стихи, да еще на английском, то есть в подлиннике, черт бы его побрал! Но картинки указывали на то, что разговор у Байрона шел о любви, морях, шпагах.
Породистого дога Голицын, конечно, не потянул, да и где ему прокормить эту лошадь, которая в рот не возьмет того, чем кормился он сам. Судьба свела в подворотне с собачкой. Это был кто угодно, только не дог. «Но ведь и я не лорд Байрон!» — вздохнул Петр Сергеевич и пригласил песика в дом. На свету разглядел. Безусловно, это было собакой, хотя вместо шерсти колола щетина, хвостик свернулся поросячьим кольцом. Но глазки живые, а в них — преданность до конца дней. В честь Джорджа Байрона он назвал псинку Жоржик.
Трубка и табачок обошлись не так дорого. Осталось одно — сам камин.
Попробуйте сегодня найти печника! Они вымерли за ненадобностью. Знакомые с трудом раскопали одного старика. Тот представился, клацая челюстями:
— Потомственный печник Муравьев-Апостол! Сто лет печи клал, вплоть до крематориев, и одни благодарности вместо денег!
Он долго ковырялся в дыре, нюхал, дул и, пожевав сажу, сказал:
— Королевская тяга! Достаньте огнеупорный кирпич. Триста штук с головой хватит. Я вам за двести долларов сложу не камин — доменную печь!
— Мне бы хотелось камин, — сказал Петр Сергеевич.
— Тогда двести пятьдесят, — подытожил печник.
Голицын договорился с ханыгой у магазина насчет кирпича.
В половине шестого, когда все шли с работы, самосвал на ходу опрокинул кирпич. Петр Сергеевич крикнул:
— Договорились поднять!
Шофер газанул:
— Извиняюсь, облава! — машина умчалась.
Пришлось Голицыну на шестой этаж без лифта кирпичины волочь на себе. Сначала брал он по шесть, потом по пять, четыре, три, две и последние еле волок по одной, отдыхая на каждой площадке.
Пенсионеры на лавочке, само собой, клювами туда-сюда водят, перемножая в уме число кирпичей на количество ходок.
— Двести пятьдесят штук! — озабоченно сказал хроменький с палочкой. — Решил дачу отгрохать!
— Какую дачу, если тащит на шестой этаж! — возразил кривенький с сопелькой. — Бункер замыслил на случай конца света!
— Оставьте конец света в покое! Подумайте мозгом! Потолков-то у нас не видать, метра четыре! Вот умные и стелят втихаря второй потолок, две квартиры в одной получается, а платят как за одну!