Неделю телефон молчал. Юра нервничал, чуя недоброе. Орал на жену, когда та звонила: «Не занимай телефон! Люди дозвониться не могут!»
Бунькин переписал объявления, опустив цену до пятисот долларов. Название породы «доберман-людоед» сократил, написал коротко «людоед»! Стали позванивать. «Людоед» звучало заманчиво, но хотелось иметь дома убийцу дешевле.
У Ирины, помимо век, дергались щеки.
Бунькин по вечерам приставал к прохожим. Предлагая щенка, переходил с долларов на рубли, опускаясь до символических цифр. На лицах прохожих проступало на миг человеческое, но, вздохнув, отходили. Еще один рот в доме никто себе позволить не мог.
Первый щенок, однако, принес пять тысяч рублей. На рынке обкуренный парень предлагал желающим урвать счастье в наперстки.
— Мужик, по глазам вижу, везучий. Ставлю пятьсот рублей! Угадаешь — твои.
Юра знал, что обманут, но деньги были очень нужны. Он зажмурился и угадал! Угадал второй раз! И третий! Через пять минут карманы были набиты деньгами.
Парень сказал:
— Ставим по пять тыщ! Угадаешь — твое! Не угадаешь — пардон!
Бунькин собрал волю в кулак и не угадал.
Юра протянул щенка:
— Доберман-людоед. Идут по тысяче долларов. Сдачи не надо!.. — И побежал.
Дома Юра вывалил выигрыш на стол:
— Одного пристроил!
Ирины щеки впервые порозовели.
Второго щенка Бунькин всучил ночью в парадной пьяному под угрозой ножа за две тысячи.
Третьего удачно метнул в открытое окно зазевавшейся «Вольвы».
Осталась пара щенков.
Ирина ела геркулесовую кашу из одной миски с «людоедами» и сразу ложилась. У нее дергалось все, кроме ног.
Юра тоскливо обвел глазами ободранную, загаженную щенками квартиру, лежащую трупом жену и, перекрестившись, пошел к речке.
Скормив щенкам шоколадку, поцеловал и швырнул в воду. Сам упал на песок, чувствуя себя убийцей.
Через минуту что-то ткнулось в голову. Мокрые щенки, отряхиваясь, сыпали в глаза песком.
Бунькин прижал обоих к груди, зажмурился и метнул в реку подальше.
На этот раз силенок малышам не хватило. Они взвыли, что означало одно: «Помогите!»
Сработал инстинкт. Юра бросился в воду и вытащил утопающих. Щеночки икали, хватали лапами, не веря, что хозяин хотел утопить.
Бунькин плакал. Щенки слизывали слезы с небритой щеки.
Послышался вой. В воде барахталась чужая собака. Сработал инстинкт. Юра полетел в воду.
Это был кокер-спаниель, судя по дорогому ошейнику, из хорошей семьи.
В это время Ира, лежавшая дома пластом, вскочила. Долгожданная тишина резанула слух. Оглядев пустую без щенков комнату, зарыдала.
— Он утопил их! Зверь!
Распахнулась дверь, вошел мокрый Юра. Ира с ходу влепила пощечину:
— Убийца!
Бунькин отшатнулся, щенки попадали на пол.
— А кто третий?!
Юра прочитал на ошейнике: «Арамис» — и получил вторую пощечину.
— Псарню устраиваешь!
Вечером, похлебав из одной миски, впятером уселись у телевизора.
Дикторша читала: «Передаем объявления. Пропал кокер-спаниель по кличке Арамис. Просьба вернуть за вознаграждение. Телефон 365-47-21».
Бунькин умудрился в прыжке чмокнуть жену и при этом записать телефон на обоях.
Юра набрал номер.
— Вы потеряли собаку по имени Арамис? А сколько… Сколько я хочу? — Бунькин задохнулся. Откуда он знал, сколько он хочет. — Три… тысячи… долларов!» Пауза.
Юра хотел выпалить: «В смысле три тысячи рублей!», но мужской голос произнес: «Совсем оборзели! В девять у метро «Маяковская»!
Через час Юра вернулся:
— Ирка! Три тысячи долларов за одну собаку! Для начала неплохо!
Бунькины расплатились с долгами, приоделись, накушались всласть. Ира перестала дергаться, похорошела. Они ходили взявшись за руки и без причины смеялись. Прохожие говорили с завистью: «Гляньте! Рэкетир с проституткой!»
В понедельник около часу дня доллары кончились.
Два дня Юра молча курил оставшиеся дорогие сигареты. На третий день ушел из дома с мешком.
Вернувшись за полночь, вывалил на пол двух псов.
— У кого взял?
— Завтра по телевизору скажут — у кого.
Но никаких объявлений о пропаже собак не было. И так всю неделю.
Бунькин приволок еще пять собак. Итого в доме их было девять, с хозяевами — одиннадцать. От лая Ира оглохла. Плюс к тому всех надо было кормить и выгуливать.
— Скоты, — психовал Бунькин. — Пропала любимая собака — плевать! Не люди, а звери!
У Иры опять начал дергаться глаз. Юра чувствовал: она скоро сляжет навсегда.
В воскресенье в дверь позвонили. Дама в шубе с таксой в руках улыбнулась: «Мне сказали, здесь гостиница для собак. Я на неделю в Париж. Лизонька ест мясо парное, спит под одеялом с соской. Пятьсот долларов хватит?»