Юра кивнул, вернее, у него чуть не отвалилась башка.
— Завтра зайдет подруга. У них сенбернар. Собака сложная, заплатит дороже.
Бунькин уставился на свежие доллары. Собаки сбились в кучу вокруг таксы и сплетничали.
Юра тряс полуживую супругу, шурша перед носом купюрами:
— Открываем гостиницу «Собачьи радости»!
Собаки задрали хвосты. Судя по всему, предложение было принято единогласно.
На окраине немецкого города Дроссельдорфа лагерь для прибывших из России эмигрантов. Комфортабельные вагончики — отдельная квартирка на колесах со всеми удобствами.
Тут наши немцы из Казахстана, евреи из разных мест, но в основном люди прочих национальностей, которые правдами и неправдами выправили документы, что якобы они чистокровные немцы или евреи, и рванули в Германию в надежде на лучшую жизнь. Наивно думая, что счастье — понятие географическое.
Время такое: одни уезжают из России, другие остаются. Причем те, кто уехал, считают себя умнее тех, кто остался. И наоборот. Дай бог, чтобы все оказались умнее!
Вчера новая партия из России приехала. Решили это дело отметить, как у нас принято.
Трое армян из Казахстана, с документами, что они чистокровные немцы, выставили ящик армянского коньяка, причем настоящего! Не на продажу, а для себя. Вкус райский, тянет грецким орехом, и чем больше пьешь, тем умнее становишься!
Цыгане из Махачкалы, естественно, «немцы», умыкнули барана, а может, протащили через таможню с собой. Чеченец — по документам приобский баварец — пырнул барана ножом, содрал шкуру. Узбеки из Ташкента, косящие под евреев, тушу барана разрезали. Зашкварчало, запахло пловом до невозможности. Грузин, по немецкой фамилии Енукидзер, шашлык замариновал. В итоге над лагерем такой запах сгустился, перелетные птицы от головокружения кувыркались, юг с пловом путая.
Люди слюной истекли. Наконец в восемь вечера все было готово. Расположились рядом в лесу, то ли в парке. У немцев не поймешь: порядок как на плацу, деревца под линеечку, кусты стрижены под полубокс, травка равнение на юг держит, о мусоре можно только мечтать. Красиво, но чересчур чисто, не по-людски!
Ясное дело, костерок развели, баранину на шампуры насадили, над углем вертят, поливают вином, лук, помидоры, зелень… Все перечислить слюны не хватит.
И, наконец, коньяк по бумажным стаканчикам выплеснули.
Ну, с богом! Чокнулись! Выпили! Ах! Закусили! М-м-м… Хороша страна Германия, не хуже России.
Кто ж знал, что там, в этой Германии, каждый кустик чей-то и без разрешения бесплатно не везде ступать можно. А ломать ветки, костры жечь в зеленой зоне — уголовное преступление, хуже, чем изнасилование. Или лучше.
И тут, как говорится, откуда ни возьмись, полицейский патруль собственной персоной. Они как этот «завтрак на траве» увидели, чуть не гробанулись в кювет. Чтобы такой дебош внаглую на виду у всех?! Не иначе пьяные наркоманы в последней стадии, когда мозги заволокло окончательно.
Полицейские автоматы навскидку, окружили банду, орут: «Хенде хох!», в смысле «руки вверх, пристрелим к чертовой матери!».
Наши товарищи в недоумении: «Что, собственно, произошло? Мы кого-нибудь из местного населения обижаем? Или высказывались неуважительно в адрес вашего бундестага? Сидим, никого не трогаем, присоединяйтесь к нашему шалашу!» И одна дама из Одессы, кровь с молоком, причем того и другого много, отодвигается, приглашая немцев присесть, а земля под ней теплая-теплая.
Один где стоял, там и сел рядом с дамой, два других трясут автоматами, но от злобы пальцы свело, на крючок не нажать!
Армяне обиделись. «Что же получается? Зовут к себе узников совести, страдающих от режима! Мы пошли им навстречу, приехали, и такой вот прием? Мы и обратно можем уехать! Хотите выпить, так и скажите!» И подносят полицейским по коньячку Те пригубили чуть-чуть, для анализа. А коньячок настоящий, без дураков, грецким орехом тянет, и чем больше пьешь, тем умнее делаешься.
А еще стаканчик, аромат ощутить!
Полицейские чувствуют, дело серьезное! Оружие отложили, рядом с одесситкой присели. Во-первых, бесплатно. А у них все считают, пфенниг к пфеннигу, на шесть гостей — пять бутербродов, а вот так, да еще на халяву, — не каждый год. Поэтому вкусно вдвойне. Уже выпили за канцлера Шредера! Ура!
С одесситкой на брудершафт в очередь, за симпатичного Путина!
Часа через два выпили за товарища Вильгельма Теля и постреляли из автоматов по яблочку, стоящему на фуражке полицейского. Но никто не попал даже в полицейского. Все пули ушли в молоко, точнее, в цистерну, которая молоко везла.