Я понял: все пришли на читку моей пьесы.
Стол был домашний, обильный. В большом выборе спиртные напитки.
Жена Зиновия Ефимовича Татьяна спросила, что я буду пить.
Как драматург, я выбрал мартини, которое видел первый раз в жизни.
— Белое? Драй? Экстра-драй?
— Естественно, экстра-драй!
— Тоник? Сок? Лед?
— Чистое!
От волнения я ничего не ел, а только глотал жутко сухое мартини.
Я никогда ни до, ни после не видел за одним столом столько великолепных рассказчиков. Это был словесный джемсейшен. Я бы запомнил вечер на всю жизнь, если бы не проклятое мартини, которое с тех пор видеть не могу.
Просыпался долго. Вошел вечно свежий Шура и сказал:
— Вставай, опохмелимся и перекусим.
Я дрожащими руками достал пьесу. Мы сели за стол. Шура спросил:
— Что нового в Питере? Чем живет богема?
Я ответил.
Пора было возвращаться в Москву.
По дороге Шура, не выпуская изо рта трубки, сказал:
— Если тебя не утомило наше сотрудничество, работу над пьесой продолжим. Мы на верном пути».
Ночью в «Стреле» я пытался осмыслить прошедшие сутки.
С одной стороны, никто моей пьесой не заинтересовался.
Но с другой стороны, ведь никто и не сказал «прекрати!». Более того, Шура произнес волшебное слово «продолжим!».
И тут почему-то меня начал мучить вопрос об авторских.
Я слышал: за пьесу полагаются авторские, то есть деньги. А поскольку пьеса пойдет сразу во всех театрах, то сумма набегала нешуточная. Как делить авторские с Шурой? С одной стороны, вкалывал я, а с другой стороны, вдохновлял меня он. Как поделить вознаграждение, чтобы его не обидеть?
Это была кошмарная ночь. Как все ленинградцы, я страдал синдромом хорошего воспитания. Сочетание щепетильности и боязни остаться в дураках. Эти два понятия тесно сплелись в диагнозе «интеллигентность», которой гордимся из последних сил, поскольку больше нечем. Если поставить рядом ленинградца и москвича, невооруженным глазом видна интеллигентность одного и потому сразу тянет к другому.
Извертевшись на верхней полке, к утру я принял максимально интеллигентное решение: поделить по-братски.
Шуре — 47 %, себе — 53 %. Почему взял себе больше? Прости, Шура. Жена ждала ребенка. А на те гонорары, которые я получал в «Литературке» за фразы, можно было в лучшем случае вскормить лилипута. Жена Лариса женщина красивая, статная, и на лилипута надежд не было никаких.
Разделив авторские, я продолжил работу над пьесой. Периодически звонил Шуре, получал ободряющие советы и строчил дальше. Пьеса уже не помещалась в квартире.
Если бы я жил рядом с Шурой в Москве, он бы сделал из меня драматурга. Но я живу в Петербурге. Расстояние в восемьсот километров ослабляет силу обаяния даже такого человека, как Шура.
Через полтора года титанического труда я пьесу забросил. Надо было кормить семью. Сжечь пьесу, по примеру Гоголя, не хватило таланта. Хотя ею можно было топить целую зиму.
Я никогда не забуду того, что Шура поленился сделать из меня драматурга. За что сохраню чувство благодарности к нему на всю оставшуюся жизнь.
В МИРЕ ЖИВОТНЫХ
Джунгли и десять заповедей
Кто кусает первым, того съедают последним.
Либо ты выживаешь в джунглях, либо выживают тебя.
Ничего не откладывай на завтра, тебя могут съесть сегодня.
Лучше глотать не жуя, чем жевать, не глотая.
Пушистое на вид — часто колючее на вкус.
Здороваясь одной лапой, во второй спрячь камень, третью переключи на задний ход, четвертая лапа — запаска.
Бесплатный сыр везде подают в мышеловке. Типа мидии в ракушке.
Птенцов учи летать личным примером. Родил — улетай.
Храбрый тот, кто испугался последним.
Отсутствие законов джунглей не освобождает от их исполнения.
* * *
Водится в джунглях зверек угудум.
При опасности трясется от страха с такой силой, что вокруг все начинает вибрировать! Но как!! В горах камнепад! У хищников выпадают зубы! Охотник не может прицелиться — руки ходуном ходят!
Парадокс: только трясясь от страха, зверек чувствует себя в безопасности!
Живут угудумы недолго. Умирают от усталости. А сколько можно трястись?!
* * *
— Секс ничто по сравнению с эротикой?! Извините!! — Обезьянка подпрыгнула. — Эротика настраивает, заводит, это разгул фантазии! Миллион разных поз! Это так возбуждает!
— Эротика утомляет! — Слониха вздохнула. — Пока встанешь хоть в какую-то позу, проклянешь все! Когда добрались до секса — гора с плеч!