— Он второй, я шестой день ем не вставая! У меня температура, рвота, понос. Может, приедешь? Посидим…
— Ты бы лучше «Скорую» вызвал.
— «Скорую»? Валь, это идея! Вызови «Скорую». Приедут — студень съедят!
Боцман Бочка проводил учебу по бросанию гранат в предполагаемого противника. Пять дней тренировались учебными, и тут приказ: боевыми. А боевая ничем не отличается от учебной, только рвет з клочья.
— Повторяю для контуженных с детства. Берем гранату в правую руку, чеку, естественно, дергаем левой. Чеку бросаем под ноги, гранату за борт.
Доходит очередь до матроса Кости Квычко.
Берет он, наоборот, гранату в левую руку, правой тянется за чекой.
Боцман орет:
— Без мата Квычко непонятно? Замени руган
А Квычко по происхождению левша. Толчковая рука, как на грех, левая. Сосредоточился, чеку таки грамотно выдернул левой! И на радостях чеку швырнул за борт, гранату под ноги!
Через секунду личный состав был за бортом.
Боцман Бочка, невзирая на пузо, с места подпрыгнул, на мачте повис. А матрос Квычко прирос к палубе, сожалея, что мамкину колбасу при жизни доесть не успел.
Тут выходит на палубу капитан и видит под ногами гранату.
Думая, что учебная, он берет ее в руки…
Квычко зажмурился, прикидывая, сколько добавят за смерть капитана. Взрыва нет! Левая граната попалась, слава тебе господи!
Капитан говорит:
— А давайте-ка, матрос, потренируемся боевыми! — И другой боевой гранатой из ящика угощает.
Боцмана вместе с реей свело судорогой.
Квычко дрожащей левой рукой чеку дергает кидает на палубу и, как учили, правой красиво гранату швыряет за борт. Забыв, что там личный состав после первой попытки барахтается.
Граната еще воды не коснулась, а матросы шеренгой на палубе. Как взвились на три метра, подобно дельфинам, — одному богу известно!
Капитан от этого трюка порозовел.
— С такими орлами никто нам не страшен!
Кто-то из орлов прошептал:
— Кроме нас самих!
По платформе они шли втроем плечом к плечу.
Мукин, Букин и между ними Дукин. Голова Дукина болталась как маятник. Да и весь он был какой-то вялый.
Проводница сказала: «Ваш товарищ, я вижу, хорош!»
Она была не права. Дукин был плох. Настолько плох, что был сильно умерши. Час назад, отмечая конец командировки, весело выпивали. И вдруг Дукин дернулся и затих. Сердце не стукало, хотя простукали со всех сторон.
За час до отъезда в чужом городе оформить факт смерти — проще умереть самим.
Мукин сказал:
— Не вовремя Колька это затеял. Выход один: сядем в поезд, довезем, а дома похороним по-человечески.
В купе покойника уложили на нижнюю полку, накрыли простыней и загрустили. Начали вспоминать о мертвом только хорошее, но без водки выходило как-то неискренне.
Поезд тронулся. Заботливо накрыли покойника с головой, чтобы свет не беспокоил, и пошли друзья по несчастью в вагон-ресторан, помянуть товарища. С каждым тостом отчетливей понимая, какого человека они потеряли.
А в это время на станции Вязино в траурное купе вошел сержант Штукин.
Когда он, насвистывая, прилаживал наверх чемодан с металлическими уголками, поезд качнуло, чемодан спикировал углом в лоб спящего внизу человека. Для живого это бы было смертельной травмой, а покойник даже не шелохнулся.
— Гражданин!
У Дукина с белого лица сползла простыня и театрально откинулась ручка.
— Вышел на гражданку, чтобы убить человека! Кранты!
Человек в отчаянии принимает нестандартные решетя.
«Двум смертям не бывать!» — бормотал Штукин, выкидывая мертвое тело в распахнутое окно.
Сержант закрыл окно и сел с чувством выполненного долга.
Из ресторана в приподнятом мрачном настроении вернулись друзья по несчастью.
— О, нашего полку прибыло!.. А где то, что слева лежало… в смысле — товарищ отсюдова?
— Вышел! Меня зовут Сашей, а вас?
— Очень приятно. Позвольте, Саша, куда вышел?!
— В коридор. Ну не в окно же! — улыбнулся как мог Штукин. — Давайте за знакомство! — Сержант достал из треклятого чемодана литровую бутыль спирта и палку колбасы.
Пили молча, пока спирт не снял напряжение.
— А какие были его последние слова, когда выходил? — поинтересовался Мукин.
— Счас вспомню… Ага. Он так сказал: «Чего-то жить надоело. Пойду покурю». Берите колбаску.
— А Петя вроде бы не курил?
— Он так и сказал: «Я не курю… но тут, пожалуй, зазришь». Он весь белый был. Что у вас с ним произошло, если не секрет?