Между тем наступила весна, в зоопарке призывно закричали гамадрилы, кокетливо завертели хвостами крокодилихи, закружились в брачном танце журавли. Самые захудалые птахи, и те вили гнезда.
Только Дубов ничего такого не вил, ни с кем не танцевал, а его призывные крики к Верочке умирали, так и не родившись. Иногда ему казалось, что это он, Дубов, сидит в клетке, а все эти макаки и зебры резвятся на свободе…
В один из таких весенних вечеров Дубов читал интересную специальную книгу из жизни обезьян. «Для павианов, — читал он, — характерна полигамия, многобрачие. Даже в неволе павиан окружает себя несколькими самками…»
Дубов отложил книгу. «Да, — подумал он, — мы прошли большой путь от обезьяны, но кое-что на этом пути подрастеряли…»
Пришли гости. Дальняя родственница жены Клавдия Васильевна, отпетая вегетарианка, принялась подробно рассказывать Дубову про необыкновенные котлеты, которые она научилась готовить из листьев крыжовника.
— Вы себе не представляете, — кричала Клавдия Васильевна, — как этот крыжовник гонит соль из организма!..
Но Дубов совсем не собирался гнать соль, она ему ничего плохого не сделала. Гораздо охотнее он погнал бы саму Клавдию Васильевну… Он почему-то вспомнил другие котлеты, которые готовила Верочка, и ему стало совсем невмоготу. Жалкая надежда на чудо забрезжила в его воспаленном мозгу, и он набрал номер зоопарка.
…В зоопарке укладывались спать медведи, тигры, львы, укладывался спать дежурный зоотехник Савушкин. Он взбил подушку, натянул одеяло и закрыл глаза.
Холостому Савушкину приснилась девушка. Она шла к нему навстречу в каком-то совершенно прозрачном платье. Все ближе, ближе — пять метров, три, два…
Дзи-инь! Дзи-инь!..
— М-мм! — застонал Савушкин и схватил трубку.
— Ну что, Савушкин, значит, говоришь, с павианами плохо? Надо приехать? — с намеком кричал в трубку Дубов.
— Какие павианы? С чего вы взяли? — пробормотал не способный со сна к телепатии Савушкин. —
У павианов все спокойно…
— Вот как? Беснуются, значит? — проклиная тупость Савушкина, продолжал Дубов. — Сейчас приеду!..
— У павианов все хорошо! — заорал в трубку Савушкин, решив, что Дубов его не слышит. — Хо-ро-шо!..
Дубов положил трубку, посмотрел на жену, прислушивающуюся к разговору, и включился в интересную беседу о бифштексах из алоэ.
…На другом конце города Савушкин закрыл глаза. Девушка появилась снова. Теперь она уже не шла, а мчалась навстречу Савушкину в карете, запряженной тройкой рысаков, мчалась, словно боясь, что их снова разлучат, и кучер нахлестывал коней, и звенел колокольчик под дугой у сыпавшего клочьями пены коренника: «Дзинь-дзинь-дзинь!»
Дзинь-дзинь-дзинь!..
Савушкин снял трубку и сжал ее, как сжимают горло врага.
— Это хорошо, что у павианов все спокойно, — услышал он молящий голос Дубова, — но меня больше бегемот волнует. Как он там? Это самое… не отелился?
Савушкин не понимал, почему должен был отелиться самец-бегемот, к тому же тридцати двух лет от роду. Но начальство есть начальство. И, в душе матеря Дубова, Савушкин ответил ровным голосом:
— Нет, не отелился. Вы не волнуйтесь, если что — я позвоню…
Он закрыл глаза и тотчас увидел девушку. Она была совсем рядом, он уже чувствовал горячечное дыхание ее губ. Вдруг девушка нажала на кончик его носа и, смеясь, сказала: «Дзи-и-нь!»
Упрямо не открывая глаза, Савушкин нашарил трубку:
— Что с тобой, милая?
— Это ты мне, Савушкин? — спросила девушка голосом Дубова. — Спишь, что ли, дежурный?
— Как можно, что вы!..
— Слушай, — тоскливо спросил Дубов. — А как там эти… коалы? Я вот сейчас в литературе прочел, что они жутко капризные. Может, мне приехать, а?
— Да вы что? Нет у нас никаких коал и сроду не было! Не приживаются они…
— Это почему же? — Голос Дубова посуровел.
— Жители Австралии. Им наши условия не нравятся…,
— Ах, условия им не нравятся! — В эту минуту Дубов просто ненавидел тупицу Савушкина, свою подозрительную жену, но больше всех он сейчас ненавидел этих выпендривающихся коал. — А я тебе говорю, Савушкин, что живут в нашем зоопарке коалы! Понял? Жи-вут! И им у нас очень нравится! Просто они про это не говорят, потому что очень стеснительные…
— Так точно, — устало сказал Савушкин. — Коалы у нас живут…
— Вот, — обрадовался Дубов. — И мне сейчас придется приехать, потому что я очень опасаюсь за их будущих птенцов. Сможет ли коала-мать сколько надо усидеть на яйцах?..
— Во-первых, яйцами они не размножаются, — неожиданно для самого себя мрачно сказал Савушкин, — они живородящие, я против науки не пойду… А во-вторых, не будут они в неволе детенышей заводить, даже если вы меня уволите!..