Вот, например, все мы знаем, что человек у нас дороже всего. Действительно, для человека и дома новые строят, и лечение бесплатное, и пенсии повышают. Это все я понимаю. Я другого не могу понять: если человек дороже всего, почему в автобусе за человека пять копеек надо платить, а за чемодан десять?.. Неужели паршивый чемодан в два раза дороже человека? Или, может, считается, что чемодан в два раза больше места занимает?.. Но это смотря какой чемодан. И какой человек. Иной чемодан скромненько в уголке стоит, а человек разлегся и весь проход занимает. Как тут быть? Был бы это чемодан, можно взять за ручку и поставить в сторону. А попробуйте этого взять за ручку — он вам сразу ножкой… Вот и спрашивается: кто из них чемодан? И почему бы в данном случае не сделать наоборот: за чемодан взять пять копеек, а за человека — десять. И не копеек, а рублей. Чтобы он чемоданом не прикидывался. Почему так не делают, не понимаю!
Но это еще что! Я и в более простых вещах разобраться не могу. Например, в общественном питании. Вот, предположим, человек в столовой поел суп и ему понравилось. Ну, бывает, это я еще понимаю. Но он поел и говорит: «Вкусно, как дома!» Вот это я уже не понимаю. Что значит «как дома»? Дома же хуже должно быть. В столовой готовят повара, специалисты, а дома — жена, самоучка. Вот если она поступит в кулинарный техникум, три года проучится, сдаст экзамены, тогда она такой суп сварит, что в рот не возьмешь. Вот я и не понимаю, чему их там три года учат? Тому, что в суп класть или что из него вынимать? Загадка! И ни одна ревизия разгадать ее не может.
Ну, хорошо, оставим суп. Возьмем второе. К примеру. бифштекс. Простая вещь, а я не понимаю. Чем его резать? Потому что ни в одной уважающей себя столовой ножей не бывает. Одни вилки. И те с молочными зубами: растут в разные стороны и все время выпадают. Вот мне и непонятно, почему ножей нет? Может, боятся, что мы за такой бифштекс повара зарежем? Или думают, что мы эти ножи домой унесем? Тогда я опять не понимаю: почему мы все говорим о доверии. Если нет доверия, не надо говорить. А если есть, то надо доверять людям хотя бы этот маленький кусочек тупого ржавого железа из нержавеющей стали.
Вы только не подумайте, что для меня вопрос питания важнее всего. Я могу и о чем-нибудь культурном поговорить. Например, о культурных связях. Вот у нас говорят: «Долг гостеприимства — дороже всего!» Это я понимаю. Действительно, гостей надо так встречать, чтобы у них остались лучшие воспоминания. Но вот что странно: приходит к нам начальник отдела и говорит: «Сегодня не работаем. Все идем встречать ансамбль песни и пляски с острова Пасхи!» Вот тут я не понимаю! Петь я не умею, плясать — тоже, пасхального языка не знаю. Зачем мне их встречать?.. Из гостеприимства? Да если б все это время, что мы на встречи теряем, в деньги превратить, каждому иностранцу можно подарить по дубленке. Вот это будет гостеприимство! А еще лучше на эти деньги взять нас и послать на остров Пасхи, посмотреть, как они живут. А они пусть нас там встречают.
Лично я это так понимаю. Только не знаю, правильно ли понимаю. Хотелось бы, конечно, посоветоваться.
письмо в какую-нибудь газету написать. В «Неделю», например. Очень она мне нравится. Только тут я опять не понимаю, почему на эту газету подписаться нельзя? На «Водное хозяйство» — можно, на «Грызуны и суслики» — пожалуйста, а на «Неделю» — нельзя. Мне говорят, у нас с бумагой плохо. Это я понимаю. Я только не понимаю, почему плохо? Вон у нас сколько леса! Мы по количеству леса занимаем первое место в мире. А по количеству макулатуры мы так оторвались, что нас уже и не видно. Вот я и думаю: может, нам пока новую макулатуру не выпускать? Мы еще на старой продержимся лет двадцать. А то некоторые издательства книжки выпускают типа «Проблемы бессонницы в период зимней спячки медведей». Тираж — пятьдесят тысяч экземпляров. Как раз на каждого медведя по книжке. Потому что если такую книжку на ночь читать, даже медведь заснет. По крайней мере, я это так понимаю. Только опять не знаю, правильно ли.
Вот вам хорошо: вы смеетесь — значит, понимаете. Сейчас такой народ пошел, что все всё понимают. А вот я никак не пойму: если все всё понимают, то откуда же вокруг столько непонятного?..
Завещание
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ДЕД.
МОНТЕР.
СТАРШИНА.
Комната. В центре — колченогий стол без скатерти, сундук с коваными углами. Под потолком горит лампочка без абажура. Вдоль стены — огромный, во всю комнату, шкаф. На двери — множество засовов.
На сундуке возле стола сидит Дед. Он что-то пишет, царапая пером бумагу.