Что поделаешь: все свои русские привычки мы вывезли с собой! Говорим тосты там, где их говорить не принято: одалживаем деньги там, где их никто, кроме нас, не одалживает, и в сорокаградусную израильскую жару разливаем по стаканам «Столичную» со словами «что-то стало холодать».
В одном американском журнале я прочел, что из всей эмиграции последней волны самой успешной оказалась волна русских евреев. И я этому не удивляюсь: после советской жизни нам всё по плечу.
Возьмите хотя бы английский язык. Как все наших пугали: это очень трудно, вы никогда не сможете на нем говорить! И что? Разве у нас есть проблема говорить по-английски?.. Нет проблемы! Это у американцев есть проблема: понять, что мы сказали. Так это их проблема, пусть они и мучаются.
Когда раньше мы были бедными туристами из Советского Союза, никто и не хотел понимать, что мы там лопочем. Но сегодня времена изменились. И вот вам живой пример.
В Лос-Анджелесе, в шикарном отеле в Беверли- Хиллс, поселился наш соотечественник, как их сейчас называют, «новый русский». Звонит он в бюро обслуживания и говорит:
— Плиз, Ту-ти ту-ту-ту!
Они говорят:
— Сорри?
— Чего сорри? Я же ясно сказал: ту-ти ту-ту-ту!
Представляете ситуацию: шикарный отель, пять звезд, клиент хочет — надо выполнять. Но чего он хочет?.. Сразу забегали, стали искать того, кто понимает русский язык. К счастью, нашли. Прямо тут же в отеле, в ресторане. Наш человек, всего полгода как эмигрировал, работает на мойке посуды. Они говорят:
— Сэр, помогите! Тут ваш соотечественник, так сказать, кантрифеллоу, что-то на русском просит.
— А что просит?
— Да вот, говорит: «тy-ти ту-ту-ту».
— A-а! Так это не на русском. Это он на английском заказ делает.
— Какой заказ?
— Очень простой. Ту-ти — это два чая. Тy-ту-ту — номер двести двадцать два.
Так что, если сильно захотеть, они наш английский всегда поймут! А кстати, кто-нибудь из иностранцев смог по-настоящему выучить наш русский язык?.. Никто и никогда! Один мой знакомый американец, который учил русский язык пять лет в университете, три года стажировался в России и еще, думаю, лет десять проработал в ЦРУ, говорил мне буквально со слезами на глазах:
— Аркадий, я ничего не могу понять! Скажи, вот меховая шапка, она называется песец — это я понимаю. Шуба из этого зверя тоже называется песец. Это я еще тоже понимаю. Но вот человек попал под машину, подходит милиционер и говорит: «Всё, песец!» Как это можно понять? Не понимаю!
И не поймет никогда! Потому что нет в нем нашей жизненной закваски, которая позволяет всё хватать на лету. Возьмите, например, американскую цивилизацию. Она ведь создавалась десятилетиями. А наши ее освоили за пару недель. Как говорил мне один еврей на Брайтоне:
— Подумаешь, они изобрели детектор лжи! Да я на этом детекторе уже женат двадцать лет. И его зовут Циля Моисеевна!
А вспомните, как еще 20 лет назад наших эмигрантов спрашивали, знают ли они, что такое телевизор? И удивлялись, что они еще до Америки видели холодильник. А сегодня?.. Наши уже давно освоились со всеми компьютерами, мобилями и пейджерами. И если надо, могут послать любого и просто так, и по факсу. Я уж не говорю про такие привычные мелочи, как свиминг пул или джакузи.
Кстати, насчет джакузи. Когда я первый раз приехал в Америку в самом начале перестройки, я этого слова даже не знал. Жена моего племянника в Балтиморе спросила:
— Дядя, вы хотите с дороги джакузи?.. Я налью.
Поскольку я решил, что джакузи — это что-то итальянское, типа мартини или чинзано, то сказал:
— С удовольствием! Только чуть-чуть, я днем пить не привык.
Ночью я слышал из спальни племянника свистящий шепот его жены:
— Слушай, этот твой дядя, он что, немножко мешиге?
— Почему?
— А почему он хочет пить воду из нашего джакузи? Что ему, плохо из холодильника?
Нет, теперь-то я знаю, что это такое, но тогда, в первый раз, меня многое удивляло. Например, в Лос-Анджелесе — почему многие наши евреи ходят с такими высокими гипсовыми ошейниками, поддерживающими голову. Я спросил у своего приятеля. Он говорит:
— Это им врач велел. После аксидента.
— После кого?
— Ну, после столкновения машин.
— А зачем?
— Так лучше для иншуренса.
— Для кого?
— Для страховки.
— Почему?