Конечно, не стоит абсолютизировать одно имя, пусть даже редкостно талантливое. Были и после Александра Архангельского мастера. Были Раскин и Слободской, Масс и Васильев, Лифшиц и Бахнов, Лазарев, Рассадин, Сарнов (отличная троица!). И все-таки Александру Иванову принадлежит здесь особая заслуга. Дело в том, что многие из названных выше мастеров со временем ушли в более «основательные» жанры. Он же оставался верен пародии до конца. Он привел ее и на телеэкран, в свою знаменитую передачу «Вокруг смеха», без которой наш юмор не был бы в ту пору так доступен человеку у домашнего экрана. И в этом важном и очень нужном деле заслуга Александра Иванова (или Сан Саныча, как звали его близкие) столь же очевидна, как и в главном его деле.
Знаю, меня могут упрекнуть ь апологетике, завышенных оценках и прочее, и прочее. Да, могут. Но я не ставил перед собой задачи в этом кратком предисловии дать портрет сложного, противоречивого человека и писателя. Не собирался анализировать его произведения, которые, как и у любого писателя, удачны и неудачны. Мне далеко не все нравилось в его поздних текстах — стихотворных и прозаических. Но я — не критик. Я пишу о товарище и коллеге, который оставил яркий след в нашей литературе. И уж коли начал свои заметки с истории, историей и закончу.
Как-то зашел Саша в «Крокодил». Принес новые пародии. Когда я прочел их и сказал, что берем и ставим прямо в номер, он улыбнулся своей бритвенно-острой улыбкой, чуть сдобренной тенью от уже посеребрившихся усиков, и сказал:
— А теперь — подарок. Говорят, у тебя сегодня день рождения, — и протянул конверт.
Я раскрыл его, вынул вчетверо сложенный лист бумаги и прочитал… пародию на мое стихотворение из недавно подаренной Александру Александровичу книжки! Подаренной, естественно, без всякого умысла на использование в «производственных целях». И вот…
Я оценил не только его мастерство и дружелюбие, но еще и деликатность и щепетильность: он вручил «подарок» только после того, как я прочитал и одобрил (как редактор) все, что он принес, дабы подношение не было истолковано мною превратно.
— Не обиделся? — спросил Саша, когда я прочитал «пасквиль».
— Знаешь, — ответил я ему, — что сказал Маршак твоему тезке Александру Архангельскому прочитав пародию на себя? Он сказал: «Портретироваться у такого мастера — большая честь». Это мне Валентин Берестов рассказал, прочитав мою пародию на его стихи. Так что круг замкнулся.
Саша, которого иные, задетые его пародиями, считали заносчивым и высокомерным, застенчиво улыбнулся и сказал:
— Спасибо. Напечатаешь, если захочешь. А нет — оставь на память.
Я оставил. Хотя, признаюсь, очень хотелось явить миру это сочинение, утверждающее, уже пером нашего классика, меня среди «избранных».
Вот и вся истории. В ней — ничего особенного. Но она добавляет живой штришок к образу человека, чью книгу вы держите в руках. Хорошую, настоящую книгу. И мне было бы жаль, если бы в ней не оказалось еще одного текста, который написан не Александром Ивановым, но, может быть, является лучшей рецензией на все, что написал он. Восполню же этот пробел и приведу стихи Риммы Казаковой, которые он слышал из ее уст.
Такое откровение делает честь поэту. Ибо далеко не все пишущие столь откровенны по отношению к себе, любимым. А для пародиста подобные «мадригалы» важнее, нужнее и дороже всяких рецензий и критических признаний.
Александр Второй заслужил эти строки.
Алексей Пьянов
13.9.2005
Пародии
Часть первая
После бойни, учиненной в Моюнкумской долине деклассированными элементами ради выполнения скорректированного плана мясопоставок, в этих уже не девственных местах появился Авгий Конюшниев.