Но если мой черед настанет.
То я бы так вопрос решил:
Уж если умирать — как Сталин,
А жить — как Чаушеску жил.
Печатается по книге «Ряд допущений»,
изд-во «Независимая Газета», М., 1998.
На рынке женщина купила
Букет цветов, букет цветов,
И мне, безумцу, подарила
Букет цветов, букет цветов.
И чтобы не увял он сразу,
Букет цветов, букет цветов,
Я тот букет поставил в вазу,
Букет цветов, букет цветов.
И вот стоит теперь он в вазе,
Букет цветов, букет цветов,
И повторяю я в экстазе:
«Букет цветов, букет цветов».
Навек душа тобой согрета,
Букет цветов, букет цветов,
Лишь два отныне в ней предмета:
Один — букет, другой — цветов.
Впервые опубл. в ж. «Юность». № 7. 1991.
Как на площади Таганской
Возле станции метро
Ветеран войны афганской
Мне в живот вогнал перо.
Захлестнула, вероятно,
Парня жгучая тоска,
Мне тоска его понятна
И печаль его близка.
Жалко бедного «афганца» —
Пропадет за ерунду.
И себя мне жаль, поганца,
К превеликому стыду.
Первая публ. — в ж. «Огонек», апрель 1991.
В помойке роется старушка
На пропитания предмет,
Заплесневелая горбушка —
Ее бесхитростный обед.
Горбушку съест, попьет из лужи,
Взлетит на ветку — и поет,
Покуда солнце не зайдет.
А там, глядишь, пора на ужин…
Печатается по книге «Три Петра и два Ивана»,
PHA «Magazfne», M., 1995.
С улыбкой мимолетной на устах,
В поток различных мыслей погруженный.
Брожу порой в общественных местах,
Толпой сограждан плотно окруженный.
Как мне они физически близки.
Те, за кого пред небом я в ответе, —
Солдаты, полотеры, рыбаки,
Саксофонисты, женщины и дети.
Объект их лихорадочных надежд.
Весь замираю от стыда и муки.
Когда моих касаются одежд
Их грязные, доверчивые руки.
Чем я могу помочь несчастным им?
Чего им ждать от нищего поэта.
Когда он сам отвержен и гоним.
Как поздний посетитель из буфета.
Печатается по книге «Елка в Кремле»,
Библиотечка ж. «Огонек», М., 1991.
Гуляли мы по высшей мерке,
Ничто нам было нипочем,
Взлетали в небо фейерверки,
Лилось шампанское ручьем.
Какое время было, блин!
Какие люди были, что ты!
О них не сложено былин.
Зато остались анекдоты.
Какой вокруг расцвел дизайн,
Какие оперы лабали,
Каких нам не открылось тайн,
Какие нам открылись дали.
Какие мощные умы
Торили путь каким идеям,
А что теперь имеем мы?
А ничего мы не имеем.
Печатается по книге «Ряд допущений»,
изд-во «Независимая Газета», М., 1998.
Когда в вечернем воздухе порой
Раздастся вдруг щемящий голос флейты,
О днях прошедших, друг мой, не жалей ты,
Но флейты звуку сердце приоткрой.
Когда в вечернем воздухе порой
Раздастся вдруг призывный голос горна,
Ты сердце приоткрой свое повторно
Звучанью горна, друг бесценный мой.
Когда ж в вечернем воздухе порой
Раздастся вдруг громовый глас органа.
Не шарь в серванте в поисках нагана.
Но и органу сердце приоткрой.
И всякий раз так поступай, мой друг,
Когда очередной раздастся звук.
Не важен тут источник колебанья…
Ну, я пошел. Спасибо за вниманье.