Их дома ждет холодный ужин
И коитус, если повезет.
И, на хер никому не нужен.
Нарком на кладбище ползет.
«ЭТО КТО ТАКОЙ КРАСИВЫЙ…»
Впервые опубл. в ежен. «Неделя», февраль 1980.
Атос, Портос и Арамис
Однажды в баню собрались.
Они туда по вторникам ходили.
Атос принес с собой насос,
Портос — шампуня для волос,
А Арамис — мочалку (де Тревиля).
Стоял погожий банный день.
У Нотр-Дам цвела сирень,
А в Лувре тихо музыка играла.
И надо ж было в этот час
Случиться вдруг у банных касс
Гвардейцам господина кардинала.
Отвесив вежливый поклон.
Сказал гвардейцам дю Валлон,
Известный всем под именем Портоса:
— Я рад приветствовать вас здесь,
Но нам в парилку всем не влезть,
Там, господа, не хватит места просто.
Я предлагаю вам пока
Махнуть по кружечке пивка
Или по парку погулять немного,
А часиков примерно в пять
Вернетесь вы сюда опять —
И парьтесь на здоровье, ради бога.
На что гвардеец де Жюссак,
Красавец в завитых усах,
Всегда подтянут, выбрит и надушен,
Ответил, взявшись за эфес:
— Раз в бане не хватает мест.
Придется, господа, вам мыться в душе.
В ответ на эту речь Атос
Мгновенно выхватил насос,
Портос — шампунь, а Арамис — мочало,
И, встав в порядок боевой,
Атаковали вражий строй —
Решительность всегда их отличала.
Но в схватке ни один не пал —
По счастью, кто-то прочитал
Висевшее над входом объявленье:
«Сегодня в бане пару нет —
У нас котел не разогрет.
Месье, примите наши извиненья».
Про это дело кардинал
Через миледи разузнал
И принял кардинальное решенье —
Чтоб понапрасну кровь не лить.
Он бани приказал закрыть,
А банщиков казнить для устрашенья.
Впервые — в газ. «МК», апрель 1988.
Дядя Петя, мамин брат.
По профессии пират,
Из-за слабого здоровья
Падал в обморок от крови,
А от качки килевой
Целый день ходил не свой.
Если дружный экипаж
Судно брал на абордаж,
Где был храбрый дядя Петя?
Ну конечно, в лазарете.
И пока свистели пули,
Потихоньку ел пилюли.
И, заслышав пушек гром.
Пил не ром, как все, а бром.
Но когда он в отпуск свой
Приезжал к себе домой,
То, едва надев камзол,
Становился дик и зол.
Он по городу гулял
И по вывескам стрелял,
На высоких каблуках
С острой саблею в руках.
Первая публ. — в газ. «МК», апрель 1988.
— Ни за что не догадаешься, что я приготовил тебе в подарок, — хитро прищурившись, сказал папа, входя в Никитину комнату и держа руки за спиной. Сердце Никиты сладко заныло, голос от волнения пропал, он еле слышно прошептал:
— Неужели автомат?
Папа прищурился еще хитрее и отрицательно помотал головой.
— Конструктор! — радостно выпалил Никита и, не выдержав, захлопал в ладоши.
— М-м, — сказал папа, почти зажмурив глаза от еле сдерживаемого торжества.
— Бадминтон! — не веря своему счастью, закричал Никита и подпрыгнул чуть ли не до потолка.
У папы от смеха потекли из глаз слезы.
— Все равно не догадаешься, — сказал он и, достав руку из-за спины, показал Никите покрасневший от напряжения кукиш.
Первая публ. — в «МК», июнь 1984.
Что за ужас, ай-ай-ай!
Мчится под гору трамвай.
А за ним бежит вожатый
С головой в дверях зажатой.
Вышел он на остановке.
Чтобы выпить газировки.
Очень жажду иногда
Утоляет нам вода.
В это время тормоза ли
У трамвая отказали.
Или кто-то шутки ради
Подтолкнул беднягу сзади.
Только, с ходу взяв разгон,
Сам поехал вдруг вагон.
И за ним со страшным топом,
Не допив стакан с сиропом.
Но в руке его держа.
Наш вожатый побежал.
Вот бежит он за трамваем,
Вешним ветром овеваем,
И у самого кольца
Настигает беглеца,
Головой бодает дверь
И ревет, как дикий зверь:
— Граждане пассажиры,
Своевременно и правильно
Оплачивайте свой проезд.
Не имеющие разменной монеты.
Покупайте абонементные книжечки.
дивились пассажиры:
— Ты чего чего кричишь, служивый?
Опустили мы монеты,
Оторвали мы билеты,
Едем тихо, честь по чести,
На своем законном месте.
И вообще, ты кто такой,
Чтоб тревожить наш покой?
Мы тебя не знаем даже,
Мы вожатому все скажем.
Тут вожатый входит в раж.
— Я, — кричит, — вожатый ваш.
Вышел я на остановке.
Чтобы выпить газировки,
Но пока я сдачу брал,
От меня трамвай удрал,
И от Яузских ворот
Я бежал, смеша народ.
Я догнал вас еле-еле,
Рад, что все вы уцелели.
Все прекрасно, но теперь
Я прошу открыть мне дверь.
У вожатых, как известно,
Есть положенное место,
И, прошу меня понять,
Я спешу его занять.
Обещаю, что кабину
Я отныне не покину.
Газированную воду
Позабуду на три года
И даю себе зарок —
Пить один морковный сок.
Тут старушка рядом с кассой
Говорит приятным басом:
— Мы тебе, вожатый, верим,
Мы тебе откроем двери.
Ты внутри трамвая нужен
Даже больше, чем снаружи.
Раз уж ты частично здесь,
Так и быть, присутствуй весь.
И когда ведешь трамвай
Больше рот не разевай.
