Фрейлины робко захихикали. Сзади послышался шум.
Ну, все! Царь идет! Встречаем!!
Где-то слышен шум, даже звуки борьбы. Затем шуты – Шапский, Лакоста, Ушастик в костюмах гренадеров выводят упирающегося Балакирева. Вид у него довольно странный – домотканая рубаха, лапти. На голове корона.
Екатерина (изумленно). Хорош царский выход, нечего сказать… Это еще что такое?
Шапский. Извини, царица. Пришлось ентого царя силком привезти. Убежать хотел.
Екатерина. Как – убежать? Куда?
Шапский. Говорит: в деревню!
Балакирев. В… Тверь… хочу..
Анисья Кирилловна (Екатерине). Вот беда-то… Не гневайся, царица-матушка, он после того, как на том свете побывал, умом чуток повредился… Заладил – «в Тверь хочу»… Сладу нет.
Балакирев. В… Тверь…
Екатерина. Вот дурак!.. Что ж у нас за страна такая: как человека царем назначат – он сразу удрать хочет! Шапский! Я ж тебе весь праздник самолично расписала по пунктикам…
Шапский (достает свиток). Так точно, матушка!
Екатерина. Ну и дай ему бумагу! Пусть не несет ерунды, а говорит по-писаному..
Шапский (подсовывает бумагу Балакиреву). Читай… вот тута… Ваше величество… сука ты эдакая!.. Не срами нас!..
Балакирев (долго смотрит в бумагу)… В Тверь хочу.
Екатерина. Нету там про Тверь! Все! Во гнев вхожу!.. Во гнев! Сами на себя потом пеняйте!! (Глотнула из фляги.) Вот хочешь причинить людям радость – не дают! Читай, Шапский, ты, не то всех казню!
Шапский (берет бумагу, читает по складам). «Ми-лы-е дети… Был я на Том све-те… Ца-ря Пе-тра по-ви-дал… Он у-каз для вас пе-ре-дал…»
Екатерина (удовлетворенно). Вот! Хорошо! А теперь доставай указ… (Балакирев молчит.) Ну? Где указ Петра?.. (Балакирев молчит.) Шапский, посмотри у его за пазухой – нет ли?
Шапский (полез Балакиреву за пазуху). Нету здесь, царица…
Екатерина. Должен быть.
Шапский. Может, обронил?.. А может, вообще не было?
Екатерина. Как не было, дурак, коли я сама туда клала?.. (Поняв, что оговорилась, начинает театрально визжать.) Ой, он меня замучил! Ой, он меня убить хочет! Ой, умираю!.. (Неожиданно пошатнулась, схватилась за грудь.) Ой, мамочка, майне либе, мне и вправду плохо сделалось…
К ней бросились фрейлины. Замахали веерами.
Анисья Кирилловна. Дунька! Что стоишь? Царица ты аль нет? Пойдем поговорим с Ванькой по-семейному… А то все пропадем…
Анисья Кирилловна, Бурыкина и Дуня окружили Балакирева, запричитали…
Дуня. Ванечка, милый, не губи ты нас…
Бурыкина. Не погуби!
Анисья Кирилловна. Куда ты собрался, дурачок? Нам на Невском прошпекте второй дом пообещали…
Дуня. И третий еще в Царском Селе построют! Бурыкина. Как – в Царском Селе? Что мелешь? Ишь, куда, Дуняшка замахнулась!
Дуня. А что, маменька, думаешь, зря, что ль, меня государыня на царицу учит?!
Бурыкина. Так это ж только на Первый апрель?..
Дуня. А вот и нет! Государыня пообещала: коли Иван будет себя хорошо вести, Первый апрель на весь год растянем… А то и навсегда!!
Анисья Кирилловна. Навсегда?! Вот счастье-то!
Бурыкина. Первый апрель навсегда?.. Как же это?.. И врать же тогда всегда придется, Дуня! Ты же врать не умеешь?
Дуня. Раньше не умела… дурой была. А с Иваном пожила – поумнела…
Анисья Кирилловна. Молодец, невестка! Я и сама примечаю: раньше соврешь – в обморок падаешь, а теперь – и не покраснеешь! Молодец! (При этих словах Балакирев дрогнул, стал опускаться на пол.) А Ванька ослаб умом и заправдивел весь. (Поддерживает сына.) Держись, царь!
К ним решительно шагнул Меншиков.
Меншиков. А ну, семейка, расступись! Я тоже, чай, здесь в кумовьях! Поговорю с крестником. Раз царский указ потерян, пусть на словах все нам перескажет…
Анисья Кирилловна. Да он же не разговаривает!
Меншиков. Солдату с фельдмаршалом говорить не положено. Отвечай – «так точно». Или головой кивай… Слышь, Иван?.. Спрашиваю при всех: правда ли ты на том свете был и царя Петра видел? (Балакирев слегка кивнул.) Вот! Молодец! А правда ли, что он тебе не только про тайник с бумагами сказывал, но и наследника на престоле объявил? (Балакирев сделал неопределенный жест.) И кто ж это? Не таись!! Чего на меня уставился? Я, что ль?.. (Неопределенный жест Балакирева.) Я?!! Вот спасибо, мин херц, Петр Алексеевич! Вспомнил друга своего верного, соратника неподкупного… А я уж твой выбор не подведу! Подниму державу с колен!.. Ты окно в Европу пробил – я им все двери вышибу!! Имя твое прославлю!! (Крестится.) Все слышали?
Шафиров. Что мы слышали?
Меншиков. Как он сказал «я»?
Шафиров. Это вы, светлейший, сказали «я»…
Меншиков. Ну, не дурить… Все свидетели – Иван кивнул.
Ягужинский. Кивок не документ, к делу не пришьешь! (Подходит к Балакиреву.) Иван, а может, царь Петр меня для трона выбрал? (Балакирев делает неопределенный жест.) А может, Шафирова? (Та же реакция.) А может, Анисью Кирилловну?.. Гряньте, он на всех кивает…
Меншиков. Он не кивает, Паша. Он глаза закрывает, чтоб вас, сукиных детей, больше не видеть… (Пошел к Екатерине.) Царица, ты свидетельница! На меня Иван указал. А коли ведаешь про иной царский указ, то объяви всем! Громогласно!!
Екатерина. Погоди… Он что-то говорит.
Балакирев (смотрит на Екатерину, потом медленно произносит). «It is impossible get old a king, while it not… It is impossible be – come a clever king and be not crazy..»
Меншиков. Вот такой подлости от тебя, Ванька я не ждал… По-русски говори, сучий сын!
Екатерина. «Нельзя царю стареть, пока не поумнеет… нельзя умнеть царю и не сойти с ума…» Наказ английским королям!
Меншиков. За английских пусть у других голова болит. А в России надо четко изъясняться! Кто править должен?!
Екатерина. Узнаешь. Дай срок…
Раздается громкий бой часов. В глубине сцены появился Петр, но кроме Екатерины его как бы никто не видит.
А вот он и пришел… Финита шутовству! Первый апрель закончился, день без вранья наступает… Петенька, голубчик, иду к тебе…
Меншиков. Ну все! Предел моему терпенью… Докторов пора звать, вязать ее надобно!.. (Решительно.) Господа сенаторы! Царица разумом помутнела и берется под опеку! Отечество в опасности! По праву старшего принимаю руководство державой на себя!
Шафиров. Как так? Надо сперва коллегию Сената созвать…
Меншиков. Она созвана. Ты, барон, да я… Да Пашку возьмем, коли не задурит!
Шафиров. А Голициных приглашать?
Меншиков. Пригласи… На каторгу!
Шафиров. А Долгоруких?
Меншиков. А енти уже там!..
Ягужинский. Это заговор! Господа сенаторы, как обер-прокурор…
Меншиков (перебивая). Паша, я тебе все забываю сказать – ты уже не прокурор… И не обер… Просто – граф… Паша. Понял?
Шафиров. Господа, не надо при всех!.. Пойдем туда, в залы, все спокойно обсудим… Прошу, светлейший князь… (Пропускает Меншикова вперед.)
Меншиков. Ну нет, к вам спиной становиться нельзя! Укусите!.. Прошу уж вас, сенаторы!
Отталкивая друг друга, сенаторы уходят. Через секунду слышны звуки борьбы и даже выстрелы. Екатерина идет навстречу Петру.
Екатерина (громко). Петенька… Голубчик… За мной, что ль?.. (Петр кивнул.) Господи, наконец-то! Счастье какое…
Бурыкина. С кем это она?
Анисья Кирилловна. Говорят же тебе – умом повредилась… Отвернись, не слушай… Жалко убогую!
Екатерина (Петру). Я знала – сегодня придешь. Платье твое любимое надела. То самое, в каком впервые увидел. Помнишь? Говори, Петруша, не молчи… По голосу твоему гораздо скучаю…